На днях моя 13-летняя дочь после традиционных обнимашек на сон грядущий вдруг изрекла:
— А знаешь, мама, я всё-таки считаю, что все люди добрые, все-все!
— Что, прямо все?
— Все, только некоторые забыли, что они добрые, но им нужно напомнить.
Я промямлила что-то невнятное, вроде «люди разные бывают», а у самой сердце сжалось в недобром предчувствии: ну и набьёт же моё чадо шишек со своей вселенской добротой.
Предчувствие не обмануло. Уже на следующий день дочка забыла дома свой мобильный. Перед её самостоятельными выездами «в город» я обычно сама проверяю, положила она телефон в рюкзак или нет, потому что с ума сойду, если не буду знать, где она, всё ли в порядке (любая мама, тем более девочки, меня поймёт). И вот мой ребёнок обнаружил в метро, что телефона нет. А мама в это время ждёт «контрольного» звонка и давит в себе панические версии от «заблудилась» до «лап педофила». Где взять телефон? Дочь решила попросить его у «добрых людей». Она подходила к женщинам и мужчинам, молодым и не очень… Преодолевая смущение, сбивчиво объясняла, что ей нужно сделать всего один звонок. Но ни один человек не захотел ей помочь. Ни один! Они боялись за свой мобильник? Не думаю. Вряд ли кто-то из них принял взволнованную восьмиклассницу за воровку. Просто им было не до неё. Не до чужого ребёнка. Не до чужих проблем.
Это история со счастливым концом: я попсиховала, конечно, но это пустяки — главное, что дочь вернулась домой живой и здоровой. И получила прививку от опасной детской болезни — безоглядной веры в «добрых людей». Чтобы закрепить результат, я рассказала ей свою историю, слава богу, тоже со счастливым концом.
Мне было 20 лет. Я возвращалась домой из театра. Одна. Когда повернула на набережную реки Мойки, рядом остановилась машина, и из неё вылез вдрабадан пьяный мужик. Схватил меня за плечи и сказал как проблевал:
— Поехали… со мной… не пожалеешь… заплачу…
Я вцепилась руками в перила:
— Отпустите меня! Я никуда не поеду!
В машине сидели ещё трое мужчин, пьяный боров отдирал мои руки от парапета и «успокаивал»:
— Не бойся… орала не будет…
Десять часов вечера. Пустынно. Невдалеке автобусная остановка. Стоят люди. Но им не слышно, что здесь происходит. И тут из темноты выныривает пожилая женщина с внуком лет 17.
От страха у меня пропал голос и я еле пискнула:
— Помогите мне, пожалуйста!
Она услышала, подняла на меня глаза. Но пьяное животное промычало:
— Идите… это жена… сами… разберёмся…
И бабка также неспешно поплыла дальше. С внучком.
— Это неправда! Он врёт! — лепетала я. Она слышала. Но даже не повернулась.
Пальцы мои уже разжимались, когда из машины вылез ещё один мужик, схватил пьяного приятеля за руки и крикнул:
— Беги, пока держу!
Я рванула к остановке. На ватных ногах влетела в подъехавший автобус. И увидела в окне неторопливо идущую пенсионерку с внучком.
Ту старую дрянь я не забуду никогда. Я понимаю, что она испугалась, что увела свою кровиночку от греха подальше. Но обратиться за помощь к людям, которые стояли на остановке, она могла? Так нет же, прошла мимо.
…Больше свой телефон дочка не забывает — каждый раз проверяет, лежит он в рюкзаке или нет. А это значит, что она начала понимать, что сама должна отвечать за свою безопасность, не особо рассчитывая на чужую помощь. Но если она ей всё-таки понадобится, я очень надеюсь, что рядом окажутся люди, которые не забыли, что они добрые. Как тот мужик с набережной реки Мойки, который скрутил пьяного приятеля и крикнул мне: «Беги!»