С радостью замечаю, что феминизм в России входит в моду среди женщин, и сейчас признание в патриархальных взглядах способно слегка подмочить репутацию. Учитывая отчаянную ситуацию с семейным насилием, необыкновенно важно, чтобы девочки росли, осознавая свое право на равенство, уважение и безопасность.
Если говорить о собирательном образе, то обычно это отчаявшаяся женщина за сорок, которая похоронила мечты о любви и торжественно прокляла мужиков. Всякий мужчина в ее версии — существо слабое, но злобное, похотливое, но бессильное, исполненное пороков, но лишенное даже отрицательного обаяния; ему нельзя ничего — интересоваться женщинами, приближаться к детям, рассчитывать на вежливость.
Эти злющие дамы существовали всегда, но раньше они не примазывались к феминизму, а теперь пытаются легализовать свою ненависть, прикрывшись правильными идеями, и это ужасно обидно.
По сути же агрессия — чистое следствие фрустрации, они теперь обесценивают то, к чему безуспешно стремились предыдущие лет тридцать, и могут выплескивать раздражение на мерзких мужиков и более удачливых женщин.
Мужская возрастная мизогиния имеет несколько иную природу. Сколько ни было приключений и отношений за жизнь, однажды оказывается, что мир большого секса для мужчины потерян: он уже нехорош для молоденьких девушек, денег для повышения привлекательности не нажил, а если даже сможет завлечь кого-то в постель, рискует не справиться. С ровесницей же не справится тем более, потому что тело ее небезупречно, а юношеского тестостерона, позволяющего это не замечать, давно нет.
И мужчина оказывается в саду зеленого винограда и несъедобных тыкв: одни не дают, с другими он просто не сможет. И как же среди этих танталовых мук не испытывать ненависти? Девушки объявляются корыстными дурами, а зрелым вообще отказывают в праве называться женщинами.
Такой человек постоянно рассказывает, что обязана делать женщина (спойлер: все), как ей следует выглядеть, чтобы разжечь его угасшую чувственность, диктует ей смысл жизни — изловить самца (его то есть).
Много говорит о том, что брак никому не нужен, а женщина старше тридцати пяти допустима в этом мире разве что в качестве бабушки.
Тут начинаешь понимать мужененавистниц из предыдущего абзаца — они любят говорить именно об этих типах, имея в виду, что все вокруг таковы, и отрицая замечательных сильных мужчин, которых большинство, но которые не кричат так громко и наслаждаются зрелостью и взрослой любовью.
И я много думала о том, почему эта тоскливая реальность образуется в головах у постаревших людей, которые прежде были страстными, чувствительными и чувственными. Зачастую, чем горячей они были в юности, тем сварливей сейчас.
И мне кажется, я нашла ответ. Это те, кто не повзрослел, не научился взаимодействовать и сосуществовать.
Раньше все покрывали гормональные всплески, неврозы, ошибочно принятые за любовь, или зомби-программа «замуж и рожать».
Несозревшие, но подгнившие девочки и мальчики растеряны: ее больше не хотят, он больше не может — и что теперь делать?
Они реально не понимают, что если нельзя с тобой трахаться до кровавых мозолей (и влюбляться до розовых слюней), то о чем с тобой жить?
У них просто не отрос и не развился аппарат, позволяющий любить и уважать другую личность, они в сущности не умеют общаться и ладить вне постели.
Вот эта конструкция «и зачем мне в доме мужик/баба» не эпатаж — они совершенно искренне не понимают.
Зачем дорожить другим человеком, какая может быть близость выше пояса, что вообще делать вдвоем в вертикальном положении.
Им все еще нужен секс, но уже не так остро, поэтому неудовлетворенное желание становится неким постоянным раздражителем, который все же не стоит того, чтобы заводить постоянного партнера — ну переспал ты с ним, и что, разговаривать? Интересоваться его миром? Учиться жить бок о бок? Вникать в чужие желания? Находить общие цели? А как это, а зачем?
Проще уйти в ненависть и отрицание всякого смысла другого пола. А тех, кто умеет жить в паре, объявлять подкаблучниками, охотницами за членом или отсталыми патриархальными личностями.
И у меня в этот раз даже нет позитивного финала — а жаль, я бы хотела, чтобы существовал способ дорасти и дозреть на старости лет.