Помните отличный советский фильм про честного подростка Кроша? Всем он хорош, кроме одного — наводит на мысль, что крохотные резные статуэтки-нэцкэ японцы придумали для созерцания. А также для воплощения сложных философских концепций и коллекционирования. Воистину загадочный народ!
Между тем японцы не только утонченные художники, но и большие прагматики. В традиционном японском быте, предметном мире, костюме оба эти свойства национального характера слились неразрывно. Сама «идеология» этого быта, его материального окружения, уходившая своими корнями глубоко в буддийское мировосприятие, диктовала — ничего лишнего, ничего случайного. По европейским меркам, японцы жили скромно. Лишь необходимый минимум вещей — зато каких! Неудивительно, что любая «бытовая мелочь» может стать предметом музейного хранения и коллекционирования. К числу таких мелочей относится и неразлучная в прошлом парочка — инро и нэцкэ.
Инро — это миниатюрное изделие декоративно-прикладного искусства, существовавшее исключительно в Японии в 17−19 вв., часть светского костюма мужчин и женщин. О назначении позволяет судить название: ин — «печать», ро — «коробка», т. е. «коробочка для печатей». Действительно, в конце 16 в., когда инро появились и вошли в обиход, они использовались для ношения печатей и туши. Поэтому ранние инро состоят из одного отделения (иногда с двумя частями, для красной и черной туши). Но постепенно они превратились в своего рода переносную аптечку, поскольку позволяли хранить, не смешивая, сразу несколько лекарственных веществ.
Преобладали коробочки в форме слегка выпуклого прямоугольника со сглаженными углами, они могут быть округлые в сечении и плоские. Делались и фигуративные — в виде веера, черепахи и т. д. Мастера чайной церемонии предпочитали инро в форме круглой чайницы. Мужчины подвешивали их к поясу, а женщины носили за рукавом. Большим размером отличались инро актеров и борцов, маленькие предназначались для детского праздничного костюма, крошечные служили игрушками. Буддийские монахи вообще не носили их.
Эта крохотная (ок. 8,5×5×2,5 см) многоярусная шкатулка составлена из нескольких (чаще всего 3−5) отделений, расположенных одно над другим. Каждое следующее закрывает предыдущее, причем отделения подогнаны настолько тщательно, что в закрытом виде границы между ними практически не различимы. Верхнее закрывается крышкой, имеющей внутреннее пространство или плоской. По бокам инро через все его элементы проходят канальцы, сквозь которые продергивается шелковый шнур. Длину шнура позволяет регулировать узел под дном изделия.
Ну, а нэцкэ — это фактически противовес на другом конце шнура. Карманов японский костюм не имел, шнур инро перекидывался через пояс, и нужен был какой-то брелок — зацепить за пояс и уравновесить тяжесть предмета, который хотелось иметь при себе, но не в руках. Таким предметом могла быть не только переносная аптечка, но и, например, кошелек, кисет.
Но вернемся к инро. По шнуру между коробочкой и нэцкэ скользила крупная бусина — одзимэ (от о — «шнур» и симэру — «сжимать, затягивать»). Ясно, что назначение бусины — стягивать шнур над крышкой инро и фиксировать его в закрытом положении. Для одзимэ часто использовался коралл, якобы разбивающийся в присутствии яда. Нередко ансамбль инро, одзимэ и нэцкэ изготавливался как единый, но в любом случае его элементы должны были сочетаться по формам, материалу и сюжету.
Абсолютное большинство инро изготовлено из лака на деревянной основе, поскольку этот материал прочен, воздухо- и водонепроницаем, отлично полируется. Основу делали из кипариса, высушивали до 3 лет и покрывали слоями лака числом до 30. Готовую основу художник украшал декоративными слоями лака, используя четыре основные техники: подмешивание золотой пудры, добавление красителей, инкрустацию (из металла, перламутра и др.) и резьбу. Декор «оплетал» переднюю и заднюю поверхности, маскируя разрывы между отделениями. Для этого их соединяли воском, который затем растапливали, а лак по линиям разъемов разрезали.
Ранние инро оформлялись в китайском стиле красным или черным лаком. Изображались на них драконы, стилизованные растительные мотивы, придворные сцены и благопожелательные иероглифы. В начале 17 в. под влиянием стилей великих национальных художников-декоративистов Коэцу и Корина в декоре инро появились лаконичные, свободно льющиеся по поверхности мотивы — растения, фантастические и реальные животные, предметы (веера, повозки и др.). В 19 в. общепринятым стал золотой фон, а на место цветных лаков пришла инкрустация. Некоторые инро этого времени выполнены целиком из дерева, кости или металла; встречаются акулья кожа, кора вишни, хрупкие стекло и фарфор, пористый древесный гриб.
С конца 19 в. из-за распространения европейского костюма инро постепенно вышли из употребления. Теперь они украшают художественные собрания. К сожалению, чаще всего отдельно от своих непременных спутников — нэцкэ и одзимэ. Сохранившийся до наших дней ансамбль встречается нечасто. Ведь прошло не одно столетие с тех пор, как эти красивые и удобные вещицы сообща служили своей сугубо утилитарной цели. Уже сами владельцы могли терять бусины и брелки и заменять их другими — не пропадать же нужной вещи!
Европейские и американские коллекционеры тоже далеко не сразу придумали собирать целые комплекты. Крохотные грузики-статуэтки, среди которых немало подлинных шедевров, привлекали увлеченных, но зачастую невежественных покупателей восточных диковин. Тут уж и японские резчики проявили прагматизм, не упустили привлекательной рыночной возможности. Немало нэцкэ было сделано специально для продажи европейским собирателям. А раз никакой практической функции такие изделия не имели, тут уж любые средства шли в ход, чтобы потрафить «гайдзинским» вкусам, — и сложная форма, и обилие резьбы.
Из рук творческой интеллигенции они перекочевали в музейные витрины, и теперь будоражат наше воображение. Там, на витринах, они самодостаточны в силу своего художественного совершенства. Каждая — словно веха на таинственном пути вглубь времен, едва уловимая улыбка художника. И никто не вспомнит о безымянном состоятельном горожанине, который просто-напросто не хотел потерять свои лекарства!