Воздвигнув к окнам белый луч лица,
поймав глазами ночь (глаза чернеют),
она собой являет царство царств,
природу женщины, живущей — вечеряя,
но протянув вперед ладью руки,
благословляющей: мужей, сынов, всех разом,
всех нас — бедовых, крикнувших «руби!»,
всех нас — чумазых,
резанных и сказанных.
Я рядом с ней — как тень ее души,
и пусть поэт, но этого здесь мало —
она сейчас не мне принадлежит
и никогда мне не принадлежала.
Она сейчас,
она всегда права,
и потому особенно красива,
когда ложатся мягкие слова
в подсказанные осенью мотивы.