В свои неполные тридцать лет Дима Краскин был разгильдяем. Нет, сам себя он таковым, конечно же, не считал, — эту характеристику дали ему друзья, которые, при всем хорошем отношении к Диме, считали причиной его неустроенности в жизни исключительно легкомысленное к ней отношение.- При чем здесь разгильдяйство? — часто спрашивал себя Краскин и честно себе же отвечал, — ну, не везет мне просто, и все тут… Друзьям, всем до единого, везло больше: и с работой все в порядке, и семья у каждого; в отличие от холостого и периодически «временно неработающего» Дмитрия. Впрочем, очередной период безделья сегодня мог закончиться. Крупный известный журнал проводил отбор кандидатур на должность дизайнера, и Краскин записался на собеседование, которое должно состояться через час. Устроиться на работу в солидное издание — это было бы здорово. Дима уже совсем собрался выходить из дома, даже сбрил двухнедельную щетину и погладил брюки, как сомнения закрались в его душу. Положа руку на сердце, Краскин признавал, что шансы его близки к нулю — слишком высоки были требования известного журнала. Продолжая сомневаться, Дмитрий все же оделся и, захватив портфолио, вышел на улицу. Холодное октябрьское утро никак не способствовало появлению трудового энтузиазма. Моросил мелкий противный дождь, смывая остатки решимости.- Никуда я не пойду, — обреченно подумал безработный дизайнер, — зачем позориться понапрасну; все равно не примут, — и он с облегчением нырнул в соседнее кафе. В кафе было тепло и сухо. В связи с режимом вынужденной жесткой экономии, пришлось ограничиться стаканом чая. Впрочем, Дима умел растянуть стаканчик на два-три часа. Потягивая остывший чаек и, не спеша, покуривая, он и просидел за столиком не менее трех часов, наблюдая за посетителями. Это было приятно: создавалось ощущение, что все они — просто одна дружная компания никуда не спешащих людей. Однако сидеть в кафе все-таки надоело. Дима вернулся домой, переоделся и подсел к компьютеру. С недавних пор все его свободное время, которого было более чем достаточно, тратилось на Живой Журнал. Должен же он сообщить френдам о своем решительном сегодняшнем поступке? — конечно должен! На мониторе показалась знакомая заставка. Дима ввел пароль и вошел в дневник. Что-то было не так… Не сразу Краскин понял, что в его собственном журнале появился лишний пост. Как? Откуда? Какое-то время он пытался безуспешно найти ответы на эти вопросы и только после этого решил прочесть сам пост. В его — Димином — неподражаемом стиле было описано сегодняшнее собеседование. Из поста следовало, что собеседование состоялось и, более того, прошло успешно — его приняли на работу…- Что за шутки? — растерянно подумал Дима, — журнал, что ли, взломали? Нет, — его ответы на вопросы менеджера по персоналу, описанные в посте, были такими, какими и должны были быть, если бы он действительно пошел на это собеседование. Никто не мог знать Дмитрия настолько хорошо, чтобы так подделать ответы… Голова закружилась. Может, он и вправду был на собеседовании, а кафе ему привиделось от недосыпа? Краскин бросился к телефону и набрал номер журнала. Вежливый вопросительный женский голос: — Алло?- Здрав-ствуйте, — запинаясь, сказал Дима, обзывая мысленно самого себя идиотом, — Это Дмитрий Краскин… по поводу сегодняшнего собеседования…- Да, Дмитрий, я вас слушаю. Надеюсь, Вас все устроило? Вы не передумали у нас работать? Во рту Краскина стало сухо. С трудом сглотнув, он промямлил: — Нет, нет,. я… я просто забыл — от волнения, видимо — когда мне выходить?- В понедельник, к девяти тридцати, — недоуменно ответила дама на другом конце провода, — и не забудьте паспорт.- Да, да, конечно. Спасибо… Остаток пятницы Дима провел на диване, пытаясь понять, что же все-таки произошло, и со страхом глядя на монитор. Одно из двух: либо кто-то ходил на собеседование от его — Краскинского — имени; а затем этот кто-то, взломав пароль, написал пост в журнал, пока Дима сидел в кафе, — во что мало верилось; либо журнал каким-то образом сам исправил его ошибку, — во что не верилось вовсе. То, что он сам был в кафе — в этом Дима был уверен на все сто. Стоп! Так отвечать на вопросы, как написано в посте, мог только он сам. Значит, на собеседовании был он. В кафе был он, и на собеседовании был тоже он. Здравствуй, психбольница!.. Краскин настолько сосредоточился на попытках разобраться со случившимся, не сойдя при этом окончательно с ума, что напрочь забыл о вечеринке, на которую его приглашали сегодня вечером друзья. Часа в три ночи у него зазвонил телефон.- Дим, старик, ну, и где тебя черти носят? — прозвучал в трубке голос его старинного приятеля Вадика на фоне бесшабашной музыки, — ты же обещал подъехать.- Ой, Вадик, у меня тут такое творится… я тебе потом все расскажу, ладно? — и быстренько отключился, чтобы не вдаваться в детали. Телефон звонил еще несколько раз, но Дима не снимал трубку. Так, не раздеваясь, он и уснул на диване. Ночью Краскину снилось, как кто-то, с туманными очертаниями, стирал его из жизни, как в известном романе Лукьяненко. И стирал почему-то с музыкой… Дима с трудом раскрыл глаза. Мобильник надрывался веселой мелодией.- Алло, — хрипло произнес он в трубку.- Привет, Дима! Это Катя, — отозвался звонкий голос, — проспал? Краскин лихорадочно пытался сообразить, — какая Катя, и что именно он проспал? На часах была половина первого. Дня, похоже, — за окном светло.- Э-э… Катя, я тебе сейчас перезвоню, хорошо? — сказал он, проверив, высветился ли ее номер.- Хорошо. Приходи в чувство быстрее, — весело отозвалась та. «Какая хорошая девушка, — подумал Дима, — все понимает». И тут он вспомнил о событиях прошлого дня. Монитор не выключенного компьютера «спал». Дима подсел к столу и разбудил монитор мышкой. Не без робости он вошел в свой журнал… В дневнике снова был лишний пост, в котором кто-то, по-прежнему в Димином стиле, описал вчерашнюю вечеринку. Особое внимание в посте было уделено девушке Кате: «необыкновенная, лучшая из всех, с кем я (я???) когда-либо встречался», — так прямо и было написано… Неизвестный кто-то радостно сообщал, что сегодня в двенадцать он встречается с Катей в центре и ведет ее в свое любимое кафе…- Стоп, — подумал Дима, — нестыковка — как же звонок Вадика? Телефон Вадима долго не отвечал. Наконец послышалось знакомое: — Слушаю внимательно, — Вадик, по-видимому, тоже только что оторвался ото сна.- Привет, это я, — Дима с замирающим сердцем ждал продолжения.- А, наш Ромео изволил проснуться, — в голосе Вадика звучало искреннее восхищение, — не ожидал от тебя, старик, не ожидал… Хотя одобряю: Катя — девушка по всем статьям знатная.- Погоди, Вадик, — умоляюще произнес Краскин, — ты мне ночью звонил?- Куда? — изумился Вадим, — на другой конец стола, что ли? Кстати, а ты сейчас где? Вы же куда-то собирались пойти с Катей… Круг замкнулся. Единственный вариант, который оставался — это встреча с Катей. Только так можно было узнать, кто вчера был вместо него на вечеринке. Дима набрал номер… Через сорок восемь минут он с яркой алой розой в руках — единственным цветком, который признавал — стоял на условленном месте.- Привет! — раздался сзади знакомый по телефону голос. Дима обернулся. Он смотрел в Катины глаза и отчетливо вспоминал строгий, но доброжелательный взгляд менеджера по персоналу, заинтересованные лица своих новых коллег, подробности вчерашней вечеринки… Сидение в кафе начисто выветрилось из памяти, так же, как и десятки «собеседований», которые предлагала ему жизнь, и от которых он отказался. Диме казалось, что всю свою жизнь он шел к сегодняшнему дню. Шел смело и решительно. Они брели по аллее, держась за руки; а в глубине Диминой квартиры таинственно мерцал мягким светом монитор внезапно включившегося компьютера…