Её бросили. Это видно было по её согнутой спине и безвольно опустившимся тоненьким ручкам, глазам, прикрытым красиво изгибающимися ресницами, мелким кудряшкам, беспорядочно рассыпавшимся по покатым плечам и платью, с обмякшей, будто помятой тканью, сидевшему на ней косо и неопрятно. Всё говорило о том, что она больше стала не нужна. И только тихий стук настенных ходунков, по прежнему отсчитывал неумолимо ей оставшиеся дни в этой жизни.Стемнело.Луна, похожая на полупрозрачный медный лист осины, испещрённая прожилками — морщинками, заглянула осторожно в окно и осветила её бледное гладкое личико. Тихо скрипнул старый шифоньер. Она сразу уронила руки вперёд и упала лицом на них. Плакала ли она? Это может сказать лишь тот, кто бывал в этой ситуации. Ситуации брошенной куклы, сидящей на пыльном шкафу. Познавший всю радость и нелепую нежность быть любимой и нужной, согретой теплом маленького живого человеческого существа, нуждающегося в таком же тепле и искренней привязанности, когда тебя любят бескорыстно и самозабвенно, считая что если ты счастлив под его защитой, то счастлив и он. Потому что каждое человеческое существо должно кого-нибудь любить и быть счастливым. Но время неумолимо. Маленькие девочки становятся большими. И могут превратиться в куклу, наигравшись которой её уберут в коробку, которую задвинут подальше на шифоньер, под названием Жизнь.