Остановись, на холм поднявшись.
Передохни и помолчи.
Здесь только небо — выше, дальше.
Здесь только солнце, чьи лучи
переплетаясь, как волокна
эгейской пряжи золотой,
соединяются в полотна.
Так посмотри на них. Постой!
Вот на одном ребёнок. Шарик
В руке его. И ярок мир!
И он в себя ещё вмещает,
и обоюдностью храним.
Вот, на другом, в абстрактном стиле,
смешенье символов, штрихи,
и в каждом знаке сумма силы
с которой пишутся стихи
о не былом, ещё грядущем,
но проступившем, как эскиз
в воображении, и лучше
не вызывать её на бис…
Перемещаются картины
и друг за дружкой, по одной,
с холма спускаются в долину,
где исчезают в той иной
тебе неведомой системе,
но — да, земных координат,
так прикоснись, как вождь к тотему,
к лучу простившему закат.
Так задержись ещё немного.
К лицу лицо судьба сама!
Бродяга, царь ли, а дорога
всегда короче от холма…