Жил на белом свете Доктор Джон —
Правда, не в России, а в Америке.
Настоящий доктор — не пижон,
Не хотите — значит, не поверите.

Как студент, квартиру он снимал,
Офис помещался над квартирой,
На двери которой написал
Доктор Джон прохожим ориентиры:

«Доктор Джон. Мой офис — наверху», —
Солнце от таблички отражалось.
Доктор Джон ну просто чепуху
Делал каждый день. Какая жалость!

Доктор Джон был правда простоват.
Он хирургом много лет работал,
А свою зарплату, говорят,
На чужие тратил он заботы.

Он лекарства нищим покупал
И сиротам смешивал микстуры,
С вечера до ночи бинтовал
И давал таблетки от простуды.

Проходил к крыльцу, бывало, он,
Сквозь людей, стенающих от боли.
Не ложился, падал Доктор Джон,
И глаза слипались поневоле.

Не было у Доктора жены,
Домика, одиннадцати комнат,
Были только белые штаны,
Инструментов тысяча знакомых,

Был колпак — почти что шутовской:
На потеху докторам-соседям.
— Лет ему уж сорок! Холостой —
И гоняет на велосипеде!

— С нами не общается, зато
Лечит прямо дома чернокожих!
За него пойдёт, скажите, кто?
Ну кому такой сгодиться может?

Среди тысяч одиноких дней
Доктор встретил Барбару, влюбился,
Да настолько крепко, что на ней
Чуть было, чудак, и не женился.

Перед свадьбой чистил он пиджак
И за этот день молился Богу,
Нет, не мог поверить он никак
В счастье, что торопится к порогу!

В дверь услышал Доктор громкий стук.
Отворив, увидел: там стояла
Стонущая женщина, от мук
Белая, как будто покрывало.

Не успел и слова он сказать,
Как она упала на пороге.
Роды… Нужно роды принимать!
Не рожать же, право, на дороге.

Свадьба, что же делать, подождёт,
Было б только всё благополучно.
Барбара, конечно же, поймёт.
Нет её на белом свете лучше!

Роды были тяжкими. Но вот
Раздаются крики новой жизни!
Барбара одна меня поймёт,
И не будет места укоризне.

Снял халат, умылся Доктор Джон
И заметил, что подкралась полночь.
Лишь присел на кресло — видит сон:
Видно, утомился Доктор очень.

Лишь проснулся, слышит — почтальон.
— Вот Вам, Доктор, два кольца в конверте.
Не поверил Доктор. Это сон!
Да и вы, не хочется — не верьте.

Так и не женился Доктор Джон,
И не приобрёл автомобиля,
А когда он умер, погребён
Был в что ни на есть сырой могиле.

Провожала доктора гурьба
Чернокожих горькими слезами.
Вот такая Доктору судьба
Выткана небесными руками.

Кто-то снял табличку со двери
И прибил к кресту простые строки.
Солнце бьёт в неё, она горит
Золотом, сияющим с дороги.

На бумаге вздумалось оставить
Для чего такую чепуху?
Вот и всё. Мне нечего добавить. «Доктор Джон. Мой офис — наверху».

29 сентября 2004 года
Наталья Грэйс