Я та, у которой «все хорошо» и даже тогда, когда боль разъедает.
И хочется просто уткнуться в плечо, но только вот рядом плеча не бывает.
Я та, о которой всегда говорят те люди, которые вовсе не знают,
Как много тех ран, что ночами болят, лишь видят улыбку, что их покрывает.

Я та, из разряда «смогу все сама» и та, что никогда не покажется слабой.
И есть рядом люди, но по жизни — одна, а хочется стать для кого-то той самой.
А хочется просто уткнуться в плечо, чтоб слезы не прятать, когда одиноко,
Чтоб кто-то заметил, что «все хорошо», так часто скрывая насколько все плохо…

… В мой дом постучали. Сказал я: «Войдите».
Старик на пороге — в лохмотья одетый.
— Ты кто? — говорю.
— Я твой ангел-хранитель.
Я слыхивал много про все твои беды.
… — Проваливай к черту! Плевать, что ты босый!
Я не подаю ни на хлеб, ни на воду!
А он мне в ответ: «Да, вернется, не бойся,
Сама прибежит, не пройдет и полгода».
… Я замер, кольнуло у левого бока:
«Откуда ты знаешь об этом, убогий?
А он подмигнул мне: «Убогий — от Бога!
А Богу известны все наши дороги.
… Ты матери чаще звонил бы, а …
… показать весь текст …

я останусь твоим уходящим, медовым летом,
недокуренною, ментоловой сигаретой,
словом, нервно уроненным напоследок,
жаркой негой стекающей по груди.
легким дымом, клубящимся над водою,
пулей, выпущенной тайком из пустой обоймы,
смертью, что по ночам не дает покоя,
жарким пламенем, омывающим сотни льдин.
я останусь нелепым шрамом на тонкой коже,
острым лезвием, не вытащенным из ножен,
ярким солнцем на ладонях у всех прохожих,
и изысканным продолжением всех забав.
среди нот, что запутались в тонких, дрожащих струнах,
среди знаков, отмеченных в древних, забытых рунах,
… показать весь текст …