Юность
Начало. И прохлада чистоты.
Сливались в древней городской стихии
надежды, предвкушения, мечты.
Туман и снег. И мудрый глаз Софии.
История воздушной красоты,
врываясь резко, свежестью дышала.
На пьяный блеск металла, суеты —
изысканная лёгкость покрывала
из белых звёзд пушистых и безумств.
Снежинки, обнимаясь, наплывали,
бродили улицами наших чувств,
ажурные ограды украшали.
И мы кружили также — лишь слегка
друг друга невзначай в пути коснувшись.
Чтоб долетев, растаять от тепла,
чтоб кто-то стал счастливым, улыбнувшись.
Дотронулись — нельзя разъединить,
основ и тонких граней не нарушив —
и дальше вместе… Небо тянет нить,
сшивая невесомо чьи-то души.
Зрелость
Шагает робко тайна вдоль домов,
притихшей набережной, что синеет,
сверкающих в ночИ гирлянд мостов —
они как бусы у рекИ на шее.
От берега до берега огни,
от сердца к сердцу, в память и реальность.
К тебе и будущему свет они
протягивают сквозь мою печальность.
И связывают накрепко собой
разрозненные обе половины
разлукой и безвременной судьбой.
Не бросить бы, достигнув середины…
Но время приревнует красоту —
однажды вдруг уйдёт, не оглянувшись.
В покинутого дома пустоту
подолгу смотрят окна, отвернувшись.
Тот взгляд в себя не может отыскать
ни правды, ни любви и ни ответов.
Насильно не вернутся мысли вспять
от горечи, молчанья и запретов.
Наслаивает грязью впопыхах —
на белом трудно избежать налёта.
Упрёк бойца о сытых городах
не станет новой точкою отсчёта.
Конфетный рай, растущий из витрин,
ползёт и множится, всех ярче светит.
Потоки рек несущихся машин,
но главное ведь мало кто заметит…
А едем быстро — стадион, бювет,
кораблик в небесах на постаменте…
События последних долгих лет
лишь кадры на бегущей жизнеленте.
КрошАтся дни, безвольно уходя,
как серые старинные ступени.
Лиловый вечер, снова без тебя,
укутывает запахом сирени.
***
мудрый глаз Софии — арка на колокольне собора, которая подсвечивается ночью, и устало смотрит на город уже тысячу лет…