МАРШ ЖИВЫХ
Марш живых. Мы шагаем дорогою смерти
Под лазурным, как море, ковром небосвода.
У меня на руках — верьте мне иль не верьте —
Тётя Рива, которой всего лишь три года.

Тянет Ривка ручонку братишки Абрама —
Он большой, ведь ему скоро целых тринадцать,
Рядом Сарра — их вечно смешливая мама,
Но она почему-то не может смеяться.

Вижу я наяву, как зрачок автомата
Неотступно сверлит наши горькие судьбы,
Полицая, в мундире с крестами солдата —
Палачей, выносящих вердикты, как судьи.

Взгляд соседа приметил, с горячечным блеском:
До войны был искусства ценителем тонким —
Сдался в плен в сорок первом, ещё под Смоленском,
И теперь спец по ценным камням и коронкам.

Я услышал проклятья нарядных бабёнок:
«У, жиды, быть в Аду вам от века до века!»:
С ними был белокурый румяный ребёнок —
Б-же, сделай, чтоб вырос хоть он человеком!

Но услышал, при этом, слова краснофлотца,
Что в бинтах ковылял близ седого еврея:
«Мы вернёмся, браток — вместе с нами вернётся
Золотое и полное радости время.

Мы погоним назад оголтелую сволочь,
Никогда не наступит фашизма эпоха.
Будем бить их и утром, и в полдень, и в полночь
До последнего крика, и хрипа, и вздоха".

…Уж Змиёвская балка. Ребёнка забрали
С рук моих. Жёлтой мазью намазали губки,
И ушла Ривка в тайной покрытые дали
У трубы выхлопной и колёс душегубки.

Расстреляли в упор и смешливую Сарру,
И Абрама, что так и не сделал бар-мицву,
А затем потянуло удушливой гарью —
Ароматом, присущим любому нацизму.

Марш живых. Я очнулся. Шёл век двадцать первый.
Знойный август расплавил ростовские крыши.
Боль и горе корёжили душу и нервы,
Ухмылялось в лицо равнодушье бесстыже.

Солнце, землю согрей, ветры вольные, вейте,
Как велось со времён Авраама, Помпеи!
Марш живых. Мы шагаем дорогою смерти,
Не считая, евреи идут — не евреи.

Но весна ли иль осень, зима ли иль лето,
Нам из всех привилегий одна лишь досталась:
Мы — евреи, и нас убивали за это,
И, поэтому, в плен никогда не сдавались.

Мы — евреи, и в этом вся суть Холокоста.
Мы — евреи, и в этом вся суть Всесожженья.
Под ногами не только еврейские кости —
В равной мере, Творец, дай всем успокоенья!