Я, разрезал пиццу, налил в стакан холодного пива, устроился в кресле и принялся щелкать пультом. Интересное дело: чем больше программ, тем меньше передач, которые можно смотреть. Душа просила обычный боевик; руки его и искали. Устал сегодня — день был достаточно тяжелым — очень хотелось разрядки. Есть! Повезло! — люблю Шварценеггера! Кажется, вечер обещает быть очень и очень даже неплохим…
Пожар на экране, в сочетании с глотком холодного пива в кресле напротив телевизора, в мутном свете пыльного бра, производит умиротворяющий эффект. Как хорошо, сидя в уютной квартирке, наблюдать за решением мировых, пусть даже и выдуманных сбежавшим из психушки сценаристом, проблем!
Квартирка у меня и в самом деле хорошая, даром что однокомнатная. И дом замечательный: на окраине; с одной стороны — город, с другой — лес. Настоящий лес. Темный и таинственный. Даже удивительно, как он сохранился в таком виде.
Помню, когда покупал квартиру, предыдущий владелец, будто жгло его что-то изнутри, все смотрел на меня горящим взглядом, явно желая сообщить что-то странное, и сдерживаясь при этом. Я тогда подумал, что он хочет рассказать какие-то байки о лесе, который сразу показался мне необычным. Кто же знал, что дело не в нем, а в самой приобретаемой квартире?
…Ах! Какой удар! Не хотел бы я оказаться на месте этого идиота и так же, как он сейчас, бить своим лицом кулак Шварца! От переживаний у меня даже шлепанец с ноги соскочил…
И надо же такому случиться, именно в этот момент, совсем некстати, за дверью послышалось глухое: «Эй! Чудище поганое! Выходи на честный бой!»
Как же они мне надоели! Ну почему нельзя было прийти после фильма, после пива, когда и делать больше нечего? Так нет, обязательно надо вечер человеку испортить!
Чувствуя, как едкое раздражение охватывает меня целиком, я встал, процедил: «Ну, сам виноват! Я, конечно, не Шварц; но кто-то сейчас огребет по полной…» и подошел к входной двери. Открыв ее, подождал, пока размытые контуры лестничной площадки, померцав зеленым, оформятся в стены пещеры, и вышел навстречу зову.
Трансформация, как обычно, началась сразу. Не понимаю, откуда тело берет дополнительную массу, но уже через пяток шагов по камню агрессивно цокали кривые когти тяжелого зверя. Горячее, кислотное дыхание самому переносить было сложно. Размашистые крылья привычно прижались к чешуйчатому телу, голова наклонилась ниже, стараясь не касаться довольно-таки высокого потолка.
В который раз мелькнула глупейшая мысль: «Куда девается одежда? Выход дракона в шлепанцах и спортивном костюме был бы очень эффектным…» Завершив трансформацию, в дикой боевой красе я вышел из пещеры…
…Дурак-рыцарь сидел на испуганной лошади, открыв забрало шлема. Ах, нет — это у него рот так раскрылся, как забрало. Что, — не думал, что дракон и впрямь выйдет? Хотел, небось, пошуметь и рассказывать потом, как я побоялся с тобой — таким грозным воином — сразиться? Фигушки! Ты мне вечер, гад бронированный, испортил!
— Ну, чего звал? — я шумно выпустил струю огня для солидности. Или это недавняя сцена боевика роль сыграла, — не знаю… Рыцарь сжался, но при этом, казалось, стал выше ростом. Видно, что-то лишнее в его железных штанах появилось. В общем-то, я его понимал. Кошмарное, наверно, зрелище.
Я сам, когда впервые трансформировался, больше противника испугался. Нет, не от вида своего, а от факта превращения. Долго потом бывшего владельца квартиры пытал, в чем дело здесь.
— Выходи, чудище поганое, на бой… — автоматически пролепетал всадник, стараясь удержаться на пытающейся дезертировать лошади.
— Ну, вышел уже, вышел! Дальше что? Давай, быстрее, — доставай свой ножик, копье метни, чтоли, или икру, если хочешь, пока фильм не закончился, — прорычал я, пытаясь скосить глаза к переносице. Получилось, видимо, очень страшно, поскольку никаких предложенных действий не последовало. Жаль, — от икры я бы не отказался.
Время поджимало. Шварц, наверное, половину врагов уже укокошил, а я медлю почему-то. Набрал я тогда в могучую грудь побольше воздуха и как заревел:
— Штыки примкнуть! По-батальонно! В атаку, марш! За Родину, ура!!! — и к противнику прыгнул.
Кто раньше ускакал — рыцарь или лошадь — я так и не понял. Только пыль кашляющим смерчем закрутилась. Вот так всегда: приходят, шумят, потом очень быстро убегают, бросая на ходу железки всякие. Как им объяснить, что сокровища, издавна охраняемые стражами- драконами, для них никакой ценности не представляют? Что толку им в нашем мире? Они же от вида драконов в обморок упасть готовы, а что будет, если мотоциклы ревущие увидят? — я их и сам боюсь…
И тут только я заметил, что рыцарь-то не один был. Ко мне медленно подходил какой-то малый в некрашеной холщовой одежде и лаптях. Ей-богу! В лаптях! Мне он даже как-то симпатичен стал. Несмотря на дубину в руках. Да и что мне эта дубина? — пыль из- под чешуек — и то не выбить.
— А ты кто? — спросил я его.
Не отвечает. По глазам вижу — боится, но идет вперед, дубину свою дурацкую занося над головой.
— Вот я сейчас чихну, и спалю твою палку нафиг! — честно предупредил я.
Остановился он. Посмотрел на свое детское оружие и на землю его бросил. И сам сел, со слезами на глазах. Жалко мне его почему-то стало. Не люблю слезы, в чьих бы глазах они ни стояли.
— Ну, чего ты? — попытался я его урезонить. — Ты-то, какого рожна в драку полез? Тебе-то чего не хватает?
Поднял голову, в глаза мне с каким-то отчаяньем смотрит.
— За сокровищами пришел… Кисти мне нужны, краски… Знаешь, сколько это все стоит? А где деньги брать?
Растерялся я как-то. Не ожидал такого, честно говоря. Когда эти на лошадях и в панцирях с жиру бесятся — это понятно, а тут… Потом мыслишка в голову пришла…
— Слушай, — говорю бедолаге, — можешь меня подождать маленько? Тебе ведь, как я понимаю, спешить некуда?
Смотрит на меня вопросительно.
— Зачем? — спрашивает.
— Надо! — веско отвечаю я. — Я скоро вернусь. Если кто придет, говори: на обед дракон ушел, скоро будет. Понял?
Дождавшись кивка головы, я развернулся и бросился в пещеру. Магазины, слава богу, еще, кажется, работают…
…Через час, чувствуя себя великим меценатом, я наблюдал, как парень трясущимися руками перебирал принесенные мною сокровища: карандаши, кисти, краски всякие и зачем-то прихваченный старый цифровой фотоаппарат с запасными батарейками. Пригодится, я думаю.
— Ты это… если не хватит, приходи еще. Только позже немного, после кино. Ладно? — сказал я счастливому художнику на прощанье…