25 июля 1789 года, в родовом имении помещиков Загоскиных родился мальчик, которого назвали Михаилом. Род Загоскиных вел свое начало от татарского мурзы Шавката Загора, который в 1472 году сделал ход конем: сбежал из Золотой Орды и перешел на службу к Ивану III. Православные священники перекрестили мусульманского мурзу на православного христианина, дав ему имя Александр Абдулатович Загоска.
Спустя 320 лет после этих событий многочисленные предки мурзы пустили его богатства в распыл — Николай Загоскин, отец Миши, был отнюдь не богатым. И кроме принадлежности к древнему роду и небольшого именьица, почти не приносящего дохода, у него за душой ничего не было. Скажи ему, кто тогда, 25 июля 1789 года, что младенец, которого он держит на руках, через сорок лет станет знаменитым на всю Россию, а сам император вручит ему золотой перстень, Николай бы рассмеялся этому человеку в лицо! О таком он даже и мечтать не мог!
От готики к беллетристике
Воспитывался Миша в отеческом доме, с детства пристрастился к чтению, причем ему очень нравилась Анна Радклиф, чьи «готические» мистические романы могли леденить кровь не только ребенку, но и взрослому. Любовь к историческим романам осталась у Загоскина, что называется, до гробовой доски. А вод под влиянием Гавриила Державина мальчик рано начал пробовать писать стихи. Готика и современность причудливо переплелись в первом сочинении мальчика. Это была трагедия в стихах, которая, увы, не сохранилась. А вот повесть «Пустынник», появившаяся в то время как юному автору исполнилось только 11 лет, в конце концов, увидела свет, правда значительно позднее…
Но развернуться литературному вундеркинду не дали. Семья по-прежнему еле-еле сводила концы с концами, а потому отец как-то вызвал Мишу в свой кабинет и сказал: «Тебе уже 13 лет, почти взрослый. Умен, начитан. Как-нибудь прокормишься сам. Отправляйся в Петербург, я дам рекомендательное письмо, устроишься писарем в канцелярию».
Очень ли хочется покидать родной дом в 13 лет? Расставаться надолго с матушкой? Но с отцом не поспоришь! Отвезли Мишу в Петербург, устроили на работу. Конечно, для кого-то из богатых столица — словно рай небесный: живи не тужи, были бы денежки! А для тех, кто беден, как церковная мышь?! Трущобы, недоедание, холод, вечная сырость, болезни, нищета, безнадега!
К счастью, Загоскин-младший обладал крепким характером. Не сломался, когда о повышении по службе приходилось только мечтать. Шутка ли, за 10 лет безупречной службы дослужился только до чиновника XII класса! Тогда-то отец не смог скрыть своего разочарования: годовой заработок молодого человека составлял 100 рублей. А чтобы сын мог хоть как-то сводить концы с концами, отец ежегодно присылал ему еще 300 рублей.
Кому война — мать родна?
Из этой беспросветной нищеты его вытащила… война. Наполеоновское нашествие 1812 года. В августе он записался добровольцем в дружину петербургского ополчения. За три года военно-полевой жизни Михаил Николаевич дослужился до адъютанта генерала Левиса. Был ранен, заслужил боевой орден. Но самое главное — он еще более закалился, как телесно, так и духовно. Так что по возвращению в родное имение он не смог провести там даже несколько месяцев, вернулся в Петербург в родное ведомство. Орденоносец взбунтовался против канцелярской работы! Вечерами, возвращаясь в свое жилище, Михаил Николаевич пишет свои первые пьесы.
Отчасти ему повезло: известный комедиограф князь Шаховской обратил на начинающего драматурга свое внимание. Но хочется подчеркнуть: успех ожидал отнюдь не первую или вторую пьесы. Так что пример Загоскина другим наука: даже если ваши произведения признаны неудачными, это вовсе не означает, что нужно отложить в сторону перо: бывает, что и количество перерастает в качество!
Конечно, большую роль в его творчестве сыграла женитьба Михаила Николаевича на петербургской красавице Анне Дмитриевне Васильцовской — побочной дочери Д.А. Новосильцева, известного богача и вельможи екатерининских времен. И хотя в семье Анны Дмитриевны были совсем не рады появлению Загоскина в роли зятя, но это стало большим стимулом для творчества: ему хотелось показать чванливому тестю, что и он щи лаптем не хлебает! А заодно потешить свою Аннушку…
Талант раскрылся главным образом в Москве
Чуть позже Загоскины перебираются в Москву. Здесь, вдали от тестя, да еще при более менее нормальной должности — талант Михаила Николаевича дал новые всходы. Но не сразу он определился с тем, что его удел — беллетристика. Первый же его серьезный роман «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», появившийся в 1829 году был встречен читателями на ура, так как по выражению одного из современников, имел «народную физиономию». При жизни Михаила Николаевича «Милославский» переиздавался 8 раз и был переведен на английский, французский, немецкий и чешский языки. А вскоре автор стал членом Российской Академии Наук и назначен директором всех московских театров.
История не оставила в деталях встречу Михаила Загоскина и Николая Гоголя, которая непременно была. Но когда в Малом театре 25 мая 1836 года состоялась премьера «Ревизора», Загоскин как директор театров на ней присутствовал. И услышав знаменитый диалог о сочинении «господина Загоскина «Юрий Милославский», аж порозовел от удовольствия. Тогда он еще и догадаться не мог, что отныне и навсегда его произведение будет ассоциироваться у потомком, прежде всего, благодаря «Ревизору».
Чего не поделили Михаил Николаевич и Николай Васильевич?
Отчего же г-н Загоскин попал на острый язычок г-на Гоголя? Существуют две версии. Первая — у них оказались диаметрально противоположные взгляды на роль и место запорожского казачества. Мол, Николай Васильевич считал запорожцев если не идеальными, то, по меньшей мере, старательно затушевывал их недостатки, вспомнив главных героев «Тараса Бульбы», где на одного антигероя приходятся тысячи «нормальных» казаков. А Михаил Николаевич считал это сословие прежде всего разбойниками и затем уж героями, да и то, когда «припечет».
Вторая версия — Загоскин считался в московских литературных кругах человеком достаточно буйной фантазии, «Остапа» очень часто «несло» и, попав в тему, Михаил Николаевич мог наговорить такого, чего в жизни никогда не было. Некоторые современники прямо указывали, что г-н Хлестаков списан с г-на Загоскина, хотя, скорее, это не совсем так: «ревизор» — образ, вне всякого сомнения, собирательный, но не без черт известного писателя…
В первое время Загоскин так обиделся на классика, что даже руки ему не подавал, что явилось новым предметом для пересудов. Окончательно и бесповоротно их примирила смерть. Оба скончались в 1852 году. Николай Васильевич 21 февраля, а Михаил Николаевич 23 июня. Причем смерть Загоскина последовала очень неожиданно. Зимой 1851 года писатель сильно простудился и заболел. Лечиться он не любил, понадеялся, что организм справится сам. В начале июня писатель попал под сильный дождь, промок, это и стало последней каплей… Похоронили Загоскина на Новодевичьем кладбище.