Сестрёнкин плач, и мамин мокрый свитер,
тяжёлый папин взгляд, увесистый шлепок…
Да было бы за что… не дал ей спиннер:
скрутила бы с оси — потом какой в нём прок?
Но я сдержал предательские слёзы —
не убежал, ушёл (тяжёл обиды шаг) —
туда, где всё без слов: трава, берёзы,
где так привольно слушать, видеть и дышать.
Дошёл, упал. Травинки, словно сосны,
вздымаются вокруг, макушками шуршат,
ромашек перевёрнутые звёзды
играют с облаком кудрявым не спеша.
Букашка пёстрая уходит в небо,
стартуя с кончика зелёного листа.
Какая чушь тот спиннер: был ли, не был —
отдам Иринке, пусть.
Поймёт? Всё суета …
