И был октябрь, накрыла землю осень
Дрожали ветки клёнов в неглиже…
Я помню, как мне исполнялось восемь
Казалось, что я взрослая уже…
Казалось, что я знаю все на свете,
Хотелось что-то модное надеть…
Ведь так обычно рассуждают дети,
Которым бы скорее повзрослеть.
Потом я помню было мне шестнадцать,
Я думала: старухи, тридцать лет!
Я стала очень броско одеваться,
И красить губы в ярко красный цвет.
И каждая «любовь» была последней,
Страдала, плакала и не хотела жить…
Казалось мне что шестнадцатилетний,
Умеет, как никто другой, любить!
А в двадцать пять казалось: неужели
я думала, что это все всерьёз?!
Ведь стало ясно, что на самом деле
«Любовь» в шестнадцать тех не стоит слез!
И тридцать вдруг уже совсем не старость,
А даже самый, что ни есть, расцвет!
И вдруг куда-то испарилась жалость,
К «старухам» в целых тридцать-сорок лет!
Вот осознать бы всем, пока не поздно,
Что будь то восемь, двадцать, сорок пять…
Любой прекрасен в этой жизни возраст,
Если его умеешь принимать!
Сегодня хочется мне робко целоваться,
Чтоб от «любви» кружилась голова…
И пусть сегодня будет мне семнадцать,
И черт с ним, что умножено на два…