и он говорит мне:
«я столько не спал ночей!
искал, где найти покрепче, погорячей,
а то все ничей, гляди, говорят, ничей. кому ни вручал ключей — возвращают с воем.
что я уж прослыл глупцом, подлецом, изгоем. и только никто не знает, как мне тут с боем дается забыть об имени, что звучит при каждой попытке кому-то отдать ключи.
и сердце стучит.
предательски так стучит.
и мне говорят: „включи же себя, включи!
когда ж ты устанешь вот это все волочить?“
мол, ни залечить, ни вымолить, не унять.
а я им молчу, как жутко хочу обнять,
и как до оскомин в горле боюсь терять
тетрадь, на которой ты написала номер.
я, правда, его надолго уже запомнил, но, если сотрется с памяти и с листа, я точно не выдержу…
помнишь, как у моста, плечами касались плеч, а на деле — душу, поверь, в этом мире мне больше никто не нужен.
я стал бы готовить ужин и зваться мужем, но нас разведут чужие нам голоса.
и до отправленья автобуса пол часа,
а я все гляжу, гляжу, и в твоих глазах, на этом вот месте мне хочется раствориться.
ну или хотя бы сниться.
хотя бы сниться.»