Он был игрок.
Почти, как шахматист,
пять партий затевал одновременно.
Банальные, привычные манеВры:
элегии… стихи…
цветы / с курьером! /
Но бабы… бабы, суки, не велись —
…
/ ни танечки… ни манечки… ни стервы… /
…

Досадно, да…
Игрок теряет нюх?
А, может быть, Фортуна оборзела?
Хотя, цветы… цветы уже полдела.
Чем вычурней букет — тем ближе к телу.
/ романтика прельщает даже шлюх /
…
А цвет?
Пурпурный… красный… / но не белый /
…

Цвет святости останется Весне —
без пошлости смешных кровопролитий.
Как кукольник, он дёргает за нити —
и тёти рефлексируют, простите,
и сладко улыбаются во сне…
…
А он заходит в Google… или в Twitter.

…
И вновь плетёт цветные кружева,
заученных, простейших комбинаций,
в которые вот-вот должна попасться
хотя б одна из трёх прекрасных Граций —
тут, главное, не спутать имена.
…
И чистеньким на выходе остаться…
…

До жути предсказуемый финал.
Все партии похожи друг на друга.
Подобие игры… или досуга…
Заученно,
заМученно — по кругу…
И хочется воскликнуть: «Не устал?»
…
«Устал…а ты как думала, подруга?»
…

А ты ему в ответ:
- Ну, ё-моё!
Цейтнот? Передохнул бы, трудоголик!
Смени игру.
Я крест черчу. Ты — нолик.
А шахматы, как видно, — не твоё…
…
В них слишком много истины… и боли…

…
Они не терпят фальши — это факт.
Навеки уясни себе, гроссмейстер:
ни пошлости… ни подлости… ни спеси
Фортуна не простит — и не надейся.
Любовь не разыграешь.
…
…Шах…и мат…