у подъезда — бабульки в тапочках.
я с балкона смотрю на мир.
лето в Питере — «сказка» та ещё.
это где-то — сандал и мирт,
ветер пахнет свежо, вербеново,
или пряно и горячо,
на одном языке с берберами
все молитвы их перечёл.
у меня снова грудь прострелена,
(не предвидела, не смогла)
белой ночью подсело зрение.
— под лопаткой торчит стрела.
ливень, в сорок ветров обёрнутый,
стал усталым, больным и злым.
— мои крылья порывом сдёрнул, и
они жалки и тяжелы.
средство есть лишь одно от памяти,
— завернуться в мохнатый плед
и сидеть, как дурак на паперти,
долго. — сердцу покуда тлеть.
и болеть Им, не как с прикрасами
в Голливуде, — а ля perfect.
— матерясь, и с глазами красными,
от тоски почти подшофе.
скотчем склеивать, не сдаваться ей,
выть от ужаса на звезду,
пока вся эта котовасия
из меня вышибает дух.
и под утро, вздыхая солоно,
сонно щуриться на маяк,
где в мученьях и в пятнах солнечных
умирает любовь моя