после смерти всё в точности как и до,
только пыткой становится каждый вдох,
словно стиснули грудь пять стальных колец —
а никто и не знает, что ты мертвец.
вот в прихожей застёгиваешь пальто,
а в груди, вместо сердца, гремит свинец.
долго бродишь, замёрзший, в толпе людей
без примет и без цели, один, ничей.
ищешь прикосновения рук чужих,
чтобы чувствовать, пусть не свою, но — жизнь,
будто жизни и нет ничего важней,
чем хоть с кем-то делить себя на двоих.
только люди при встрече отводят взгляд.
ты шагаешь вперёд, а душа вразлад,
и под вечер приходишь в холодный дом,
где печальная женщина день за днём
ждёт умершего множество лет назад,
варит кофе и думает о своём.
ты садишься за стол, отрешённо тих,
изучаешь в лице её каждый штрих,
словно может растаять она, как дым,
и гадаешь — а нужен ли ей таким?
потому что, в отличие от других,
эта женщина помнит тебя живым.