отрывок из письма к А.К. Саврасову
Смени пластинку — скорость, вера, дрожь. Не бойся… ты зимою не умрёшь. Зимой обидно — холодно. никчёмно… Балконно… замолчи: теперь… теперь… А летом будет некогда. Поверь! Шмели и одуванчики. И ровно дышать над полем будут небеса… Стратегия? Затянем пояса, нам пофиг дождь, безденежье и морок. Люблю тебя. Решим когда плясать. Я подолью росы тебе. Роса? Ну как обычно. наша. Градус? Сорок.
-
Пронзив пылинкой ветхие века, оставив все таможни дуракам, космический выкашивая силос, пишу тебе, мой мёртвый Алексей, глухую ересь о живой росе, о том, что ничего не изменилось. Тебя и здесь полощут на чём свет… (тебя уже в программе школьной нет, ты старый алкоголик и до фени)… и всё здесь, Лёша так же и чадит и шут умён и царь его чудит и церковь не отбрасывает тени. Всё это Лёша из костей и жил, но рада, что ты дядя не дожил, до Никаса. Из этой пошлой сметы — бездарные певички и шуты, маратели бесхозной суеты, прожёванные рифмами поэты. Ну что тебе еще перевести? Как небо умещается в горсти? Как на холстине солнце спит посконно? Давно картины не рисует штиль. Две жопы, ухо, хобот — этот стиль, сегодня называется — иконой.
-
Мне мартово и холодно, но я, не постигая таинств бытия, переводила древний текст метели: «нет участи — летать, любить, лечить, Саврасова спасли его грачи?
А всё же хорошо, что — прилетели…
и если в письмах рыться — ерунда, и масло утекает как вода, и божий свет похмельями подкован, но хоть он пил, то совершенно смог…"
и перевод кончается…
Комок.
Не всё простое говорится — словом