Из Европы приехал в Нью-Йорк искусствовед, фамилию которого я, по разным причинам, не буду называть. И оказался он в нашем обществе. Мы предложили ему немножко выпить. Он сказал: «Ни в коем случае! Я слышал, что в Нью-Йорке очень опасно. И я бы не хотел быть в нетрезвом состоянии — это может как-то усугубить опасности, которые меня где-то могут подстерегать.» Тут мы на него все сразу набросились, сказали: «Да что ты, в Нью-Йорке никогда ничего не происходит! Это пропаганда! Это эффект свободы слова, в газетах без конца пишут, каждое преступление с утра до ночи обсуждается. Ничего этого нету! Я двадцать лет живу в Нью-Йорке, дочка ходит в два часа ночи…» И так далее. Короче, мы его убедили, что в Нью-Йорке никогда ничего не происходит. Он, с облегчением, выпил одну рюмку, другую и, несколько разгоряченный и порозовевший отправился на автобусный вокзал, Пэн Стэйшн. Сидел он на деревянной скамье, читал какую-то газету.

К нему обратился довольного интеллигентного, как он вспоминает, вида человек и сказал: «Что же мы так сидим, может нам зайти в бар?» Искусствовед, фамилию которого я не называю, сказал: «Да, конечно, давайте зайдем в бар.» Они вышли на улицу, этот интеллигентного вида человек остановил искусствоведа и сказал: «Так, спокойно, деньги, ни звука.» Обчистил его карманы, снял с него обручальное кольцо, пнул его ногой в зад. Искусствовед оказался на темной улице и поплелся обратно на автобусный вокзал. Кое-как, с трудом, нашел дорогу. Сел и тут к нему обращается такой тоже интеллигентного вида чернокожий и говорит: «Что такое? На вас лица нет.» Тот кое-как его понял, и говорит: «Да вы знаете, меня вот тут ограбили». Тот говорит: «Безобразие, надо звонить в полицию. Что вы сидите?» Искусствовед: «Да я не знаю как звонить». Чернокожий говорит: «Ну я вам покажу». Вышли они с вокзала, чернокожий ему: «Стоп, деньги!» Тот говорит: «Но меня уже ограбили! У меня уже нет денег!!!» Чернокожий: «Тогда часы!» Русский искусствовед снял последнее, что у него оставалось — часы. Чернокожий забрал у него часы, тоже хотел его пнуть ногой в зад, но тот сказал: «Я вашей дороги не найду на автобус назад». Чернокожий сказал: «Я тебя провожу.» — Потому что американцы, даже бандиты, действительно очень даже доброжелательные, по существу. И он сказал: «Я сейчас тебя провожу.»

Этот ограбивший его чернокожий, уже после второго ограбления, ведет нашего искусствоведа. И тут налетает шайка каких-то малолетних преступников. Избивают искусствоведа, избивают этого чернокожего и отбирают у него часы, которые он только что украл у нашего искусствоведа. И после этого они остаются с кровоподтеками. Все это происходит в течении часа; специально для Нью-Йорка, надо сказать. И этот чернокожий, который тоже только что ограбил искусствоведа, говорит: «Эта проклятая страна, здесь невозможно выйти на улицу! Ну что такое — часы последние сняли!!!»