Сокровище индейцев
«Напрасно, господа, вы ходите без галош!» — заявил своим непрошеным гостям герой известного литературного произведения профессор Преображенский.
Сегодня его слова могут вызвать у многих лишь легкую улыбку, поскольку в последние годы галоши числят чуть ли не полным анахронизмом, наравне с валенками из далекого счастливого детства. Но как ошибаются те, кто так думает! И расплачиваются за свою ошибку то пришедшими в негодность новыми ботинками, то собственным здоровьем.
Веками на территории Евразии для изготовления обуви применялись три материала: кожа, древесина (считая и лыко) и ткань. Увы, все три имеют общий недостаток — они боятся воды, которая неизбежно встречается в виде собравшихся в лужи атмосферных осадков, не просыхающей грязи проселка или весело журчащего ручья. Сало или деготь, достоинства которых так неуместно обсуждали герои еще одного литературного произведения — «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголя — не сильно облегчали проблему. Непромокаемые сапоги — вопрос удачного сочетания искусства сапожника и грамотной эксплуатации.
А систематически промокшие ноги очень легко превращаются из бытовой заботы в государственную. Ведь именно служилый люд больше всего времени проводит под открытым небом, а следовательно и нуждается в хорошей одежде и обуви. С наступлением холодной дождливой осени в лазареты могла запросто слечь половина действующей армии. Может быть, поэтому тогда и предпочитали воевать либо жарким летом, либо морозной зимой?
Однако европейская цивилизация стремительно развивалась. Нужно было много работать и так же много воевать в любое время года. Да и аристократия, выйдя из своих замков в большой мир, ойкнула в опасении за чистоту своих дорогих нарядов. Защита человека от непогоды в какой-то момент превратилась в настоящий геополитический фактор.
И вот в 1735 году французский путешественник Шарль Мари де ла Кондамин (Charles-Marie de la Condamine, 1701−1774) отправился исследовать бассейн Амазонки, где он познакомился с деревом гевеей (Hevea brasiliensis) и его млечным соком, латексом. Из него выпаривали липкие комочки вещества, называемого индейцами «каучу» (каучуком), а мудрецами Парижской академии наук нареченный резиной (от латинского слова resina, reisnae — то есть смола, камедь). Туземцы издавна использовали латекс для пропитки тканей, которыми они укрывались от дождя. Оказалось, что такая ткань не просто отлично выдерживает влагу — она гарантирует практически стопроцентную водонепроницаемость.
Привезенный в Европу в качестве заморской диковинки, каучук не сразу нашел себе применение. Прошли десятилетия, прежде чем в нём увидели настоящее сокровище индейцев — пожалуй, куда более ценное, чем всё золото легендарного Эльдорадо. Потому что этот новый материал стал сырьем для производства бесчисленного количества изделий из резины: уплотнителей, шлангов, покрышек и камер, изоляционных материалов и многого, многого другого. Без которых вряд ли была бы возможна наша техническая цивилизация. Однако и открытие самой резины, и появление резинотехнической промышленности начиналось с… галош. Точнее, с решения актуальной проблемы мокрых ног.
Галоши для Тотоши
Пропитанная натуральным латексом ткань имеет серьезный недостаток, лишь отчасти знакомый индейцам: нагреваясь на солнце, такая ткань становилась липкой, а на морозе — напротив, твердела, как камень, и даже трескалась. Последнее было, пожалуй, главным её недостатком. Ведь новый заморский материал оценили, прежде всего, за его пластичность, стойкость к изгибам и прочим механическим воздействиям — чем не обладали традиционные европейские водоотталкивающие средства.
Тем не менее в 1791 году английский потомственный сапожник Самуэль Пил (Samuel Peal, 1751−1818) запатентовал свой метод изготовления тканей, пропитанных скипидарным раствором каучука, что, правда, не спасло его от разорения в 1793-м, но принесло процветание созданной им фирме Peal & Co. По-видимому, примерно в это время начались первые опыты по защите обуви своего рода чехлами, изготовленными из такой ткани. Но славы, не в полной мере заслуженной, добился лишь человек, сделавший из нее первый плащ, — шотландец Чарлз Макинтош (Charles Macintosh, 1766−1843), давший производимым им плащам-дождевикам свое имя. Он смешивал каучук с различными наполнителями (сажей, маслами, серой), пытаясь изменить его физические свойства. Его опыты были совершенно тщетными, но имели весьма важное значение для будущего, потому что в этих муках рождался рецепт будущей резины.
Она появилась на свет только в 1839 году, когда американский исследователь Чарлз Гудьир (Charles Goodyear, 1800−1860), случайно забыв на печке кусок макинтошовской ткани, открыл метод вулканизации — химический процесс, во время которого атомы серы соединяют молекулярные цепи каучука, превращая его в эластичный и стойкий материал. И в мире начался настоящий бум на прорезиненную ткань и резиновую обувь. Причем вначале самым главным производителем галош были Североамериканские Соединенные Штаты — их экспортировали в разные страны мира, в том числе и в Россию. Стоили они недешево, и купить их вначале могли только богачи.
Сегодня это может показаться странным, но именно «господа» нуждались в галошах, как никто другой. Дело было не столько в том, что их дорогие туфли и сапоги нужно было беречь от намокания, сколько в том, что они не хотели входить в грязной обуви в свои кабинеты и дома, пачкая паркет и ковры. «А ковры у меня персидские!» — сердито пояснял Филипп Филиппович Преображенский председателю домкома Швондеру.
Впрочем, довольно скоро массовый выпуск галош сделал их доступными для всех слоев населения. А способствовала этому сама технология их производства. Традиционную кожаную или «парусиновую» обувь тогда изготавливали, в основном, кустари-одиночки. Даже массовые военные заказы делали всё те же сапожники, собранные в полутемных цехах мануфактур. Всё, что им требовалось для этого, — нехитрый инструмент, колодки и сапожная наковальня. Так что подобным «малым бизнесом», буквально у себя на дому, мог заняться любой человек с умелыми руками, прошедший обучение у опытного сапожника. Производство же резиновых галош было возможно только на фабрике, где стояло серьезное оборудование: машины для изготовления резиновой смеси, раскатывающие её в листы каландры, вулканизационные автоклавы, пресс-формы и т. д. Не говоря уже о вспомогательном оборудовании, производящем пар и приводящем в движение эти механизмы. Работа с таким оборудованием требовала специальной подготовки, а уж руководство ею — вообще технического образования.
В 1859 году в Петербург прибыл немецкий предприниматель Фердинанд Краузкопф (Ferdinand von Krauskopf), который у себя на родине представлял интересы американской «галошной» компании, открывшей производство в Гамбурге. Увидев громадные перспективы российского рынка, герр Краузкопф оперативно нашел инвесторов и уже через год основал «Товарищество Российско-американской мануфактуры», которое построило первую в России фабрику по производству галош, получившую позже название «Треугольник». Знаменитое предприятие, которое вот уже полтора века является флагманом отечественного производства резиновой обуви и резинотехнических изделий.
О сложности производства говорит тот факт, что первыми работниками этой фабрики стали иностранные специалисты — а одновременно с этим шло обучение русских рабочих и инженеров. Об уважительном отношении к ценным кадрам говорит факт социального обустройства работников «Треугольника»: за счет предприятия для них были построены многоквартирные дома, ясли и школа для их детей, база отдыха и даже кегельбан.
Непромокаемость — не единственное достоинство резиновой обуви. Галоши служили своим хозяевам по двадцать лет и больше, пока резина не начинала трескаться. Уход за ними был весьма прост: достаточно было вымыть галоши от грязи, и они снова становились как новые. А для придания им более элегантного вида галоши стали лакировать — покрывая изделие тонким слоем специального состава на основе каучука. Тогда же, в XIX веке, проводились опыты по выпуску галош другой, не только черной окраски — в результате чего появилась цветная резина, которая позже стала материалом для производства игрушек, спортивных и туристических товаров.
Популярность галош росла как на дрожжах, и если для богатых они были все-таки средством защиты от воды, то для простого народа они стали главным элементом тогдашней моды. В первую очередь в галоши обули такую неизменную часть тогдашнего зимнего костюма, как валенки. Абсолютная непромокаемость резиновой обуви сделало её крайне популярной у тех, кому приходилось работать в условиях постоянной сырости: крестьян, рыбаков, шахтеров, которые надевали практичные резиновые сапоги.
Но галоши носили не только в сырую погоду. Легкие войлочные или хлопчатобумажные сапожки белого цвета с черными калошами стали популярнейшей осенней обувью рабочих, приказчиков и купцов. Причем обувью парадно-выходной. К ней надевали новые штаны, шелковую или атласную рубаху навыпуск, жилетку или «пинджак», смазывали волосы маслом — и в таком виде тогдашние пижоны ходили в гости, на праздники, на прием к начальству.
Однако тут проявились и недостатки резиновой обуви: она не только не пропускала влагу, но и не выпускала её. Так как их не снимали с утра до самого вечера, то весь пот оставался внутри, а сама резина очень хорошо проводила (точнее — выводила) тепло. Особенно опасно это было для тех, кто носил такую обувь «на босу ногу», без портянок или теплых носков. Что и послужило возникновению её дурной репутации как причины простуды и ревматизма. Возможно, именно поэтому она не была принята в качестве армейского обмундирования — хотя о резиновых сапогах мечтали многие солдаты Первой мировой в затопленных водой окопах. Но в войска резиновая обувь пришла позднее, в виде нижней части комбинезонов химической защиты. А пока что, на фоне военной разрухи, её производство резко сворачивалось, уступая место выпуску более необходимых автопокрышек, резиновых деталей для машин, противогазных масок. Обыкновенные галоши стали дефицитом, и их уже не стоило опрометчиво оставлять в парадной без присмотра…
От сапог до смартфонов
Впрочем, не разруха была главной проблемой резиновой промышленности молодого СССР — уже в 20-е годы выпуск галош возобновился. Причем в рекламе продукции национализированного «Красного треугольника» принял участие и поэт Владимир Маяковский (1893−1930). Но по-прежнему остро стоял вопрос дефицита импортного натурального каучука. Попытки производить его из отечественных растений (например, сока одуванчиков) ни к чему не привели. И тогда было принято решение создать его синтетический аналог. С чем в 1927 году блестяще справился ученый-химик Сергей Васильевич Лебедев (1847−1934), который в условиях отсутствия нужного оборудования буквально в бутылке из-под шампанского создал первый в мире синтетический бутадиеновый каучук. Это событие имело более чем важное значение не только для советской промышленности: синтетические каучуки позволили сократить потребление натуральных, а главное, они обладали новыми свойствами — например, стойкостью к маслам и бензину.
Дефицитным был не только заморский натуральный каучук, но и отечественная кожа, которой не хватало для массового производства армейской и рабочей обуви. Проблему решили тем же путем: в 1935 году Иваном Васильевичем Плотниковым (1902−1995) была разработана технология «заменителя кожи», основанная на всё том же старом рецепте непромокаемой ткани. Хлопчатобумажный материал промазывали на каландре специальной каучуковой смесью, делали тиснение под кожу и вулканизировали. Этот «кожзам» применяли для изготовления голенищ, а известен он нам под названием «кирза», которое, по легенде, произошло от сокращенного «Кировский завод искусственной кожи». Невзрачный и высмеиваемый, он всё же отличается дешевизной и прочностью, а главное — был первым в ряду всевозможных «искусственных кож», которые сегодня широко используются в производстве обуви, верхней одежды, обивочных материалов.
Но, пожалуй, самым важным результатом использования резины в обувной промышленности стало производство подошв. До этого их делали из кожи, которая имела два недостатка: она страдала от воды и была совершенно гладкой, так что зимой обувь приходилось подковывать, дабы она не скользила на льду. А вот у галош подошву уже делали с многочисленными мелкими шипами или насечкой. Дело оставалось за малым: запустить производство отдельных обувных подошв. Что интересно: долгое время не только каблук, но и сама подошва были отдельными деталями сапог, которые можно было заменить. Лишь сравнительно недавно подобная конструкция ушла в прошлое, полностью уступив место «одноразовым» обувным «моноблокам».
Казалось бы, всё это мелочи, недостойные нашего внимания. Но давайте представим, что обувь по-прежнему производится по технологиям наших прадедов, только из натурального сырья. Итогом были бы не только наши вечно промокшие ноги, но и ужасающая дороговизна такой обуви. Мы бы вряд ли могли покупать в год по несколько пар новых туфель и сапог — так что малоимущим пришлось бы ходить, как в старину, в лаптях или босиком!
Между тем резина и полимеры позволяют производить просто немыслимо дешевую обувь в невероятных количествах — и типичным её примером являются шлепанцы, которые, по самым скромным оценкам, сегодня носят более двух миллиардов человек, населяющих страны Африки и Азии. При их кажущейся простоте, для производства этих «тапок» необходимо было задействовать весьма сложное и мощное оборудование и технологии новых материалов. Возьмем в руки наши комнатные или пляжные шлепанцы и внимательно рассмотрим то, чего не замечали ранее: тут и пряжки из кожзаменителя, и прочная наружная часть подошвы с фигурным «протектором», и мягкий внутренний слой губчатой резины. Минимум три сложные технологические операции, которые затем были соединены вместе четвертой.
Но вернемся к нашим галошам — которые почему-то были нами незаслуженно забыты. Причем — только нами. Черные галоши с внутренней байковой отделкой красного цвета и черные резиновые сапоги (до колен или более высокие «рыбацкие») были единственной отечественной резиновой обувью вплоть до 50-х годов. А затем промышленность решила порадовать советского покупателя более цивилизованным ассортиментом. Выпускались специальные галоши для женских сапог (под каблук), яркие детские и подростковые сапожки. В качестве материала, помимо резины, применяли полиуретан и полихлорвинил. Появиться в городе в обычных, «колхозных» резиновых сапогах стало дурным тоном — в них ходили только слесари и строители.
Как водилось в СССР, все мечтали о том, чтобы купить не просто красивую «цивильную» резиновую обувь, а именно импортную. В том числе и финскую, компании «Nokia» — которая с 1923 по 1988 год специализировалась, помимо прочего, также на выпуске резиновых изделий, в том числе галош и сапог. Говорят, что в годы кризисов именно они помогли удержаться на плаву этой компании, которая теперь получила всемирную известность благодаря своим мобильным телефонам.
Последний бум на резиновую обувь у нас произошел в конце 80-х, когда появились чрезвычайно модные комбинированные сапожки: литая нижняя часть с «тракторной» подошвой, голенище из прорезиненной ткани или нейлона и теплая «ватная» вставка. Их можно было носить с осени до самой весны, не боясь ни воды, ни холода. И вдруг… она просто исчезла. В магазинах остались только довольно невзрачные туристические сапоги да уродливые китайские галоши, даже не из резины, а из какого-то полимера, которые надевают зимой на свои валенки базарные торговцы. Сложно сказать, что стало этому причиной, но еще сложнее — почему мода на резиновую обувь так и не вернулась и почему само слово «галоша» вызывает у молодого поколения лишь смех? Ведь это отнюдь не анахронизм, не «отстой» — как говорит молодежь, а вполне современные детали гардероба. Которые и производятся отнюдь не дедовским способом.
Ведь пока мы, гордо задрав нос, мочили ноги в лужах, портя обувь и схватывая ОРЗ, на Западе все это время о галошах не забывали. Используя их, как и встарь, как чехлы для основной обуви. Причем для обуви дорогой. В самых именитых магазинах европейских городов наряду с туфлями известных брендов можно купить и самые настоящие фирменные галоши — чтобы в ненастную погоду защитить обувь и ноги от влаги и грязи. От своих далеких предков их отличает, прежде всего, продуманный современный дизайн. Некоторые из них со стороны можно принять за легкие теннисные туфли, другие идеально вписываются в общий вид обуви, на которую они надеты. Весьма широк и выбор различных моделей, в число которых входят и летние галоши для босоножек — пользу которых оценили бы многие наши соотечественницы. Поэтому не нужно стесняться носить галоши — это не только полезно для здоровья и очень практично, но и очень стильно!