Если это любовь, предпочту никогда не любить.
Зарываясь в себя, буду просто цинично беспечен.
От такой вот любви не хотелось не то что бы жить,
Не хотелось дышать, твоих ядов мне хватит на вечность.
Не хотелось быть тем, кто в стараниях множит лишь боль,
Кто так ждёт, но нутром ощущает себя здесь ненужным.
Если ты моя плеть или казнь за соблазн быть собой,
От неё не умру, и не стану притворно бездушным.
Убеждаюсь теперь, что в любви нужно быть палачом.
Если настежь открыть свою душу чужому вулкану,
Выжжет все до углей, беспощадно, не дрогнув огнём.
Только вот выжигать меня точно когда-то устанут.
Я уже у черты, перейти эту грань и остыть —
Значит ты перестал быть зависим от жажды иллюзий.
В этом городе стен наши улицы, наши мосты —
Стали картами вен, стали самым тяжелым из грузов.
В них застыли слова и улыбки и жаркие сны,
В них застыли огни бесконечных историй влюблённых.
Я несусь мимо нас каждый день по проспекту весны,
Но ноябрь трезвит, одиночество копит патроны.
Одиночество зверь: выгрызает и воет внутри,
пусть я знал, что всегда будем мы в этом сне одиноки.
Но теряю себя каждый раз и пытаюсь найти.
Счастье — это когда у любви нет ни целей, ни сроков.