Иногда я ловлю себя на том, что не чувствую, как движется время. Словно последние несколько лет утекли в какую-то брешь в пространстве. Так при монтаже вырезают кусок плёнки и склеивают концы. Но я всё рассматриваю этот кусок на просвет — там было столько жизни и силы, боли и радости, страха и веры, столько любви. Нет, ничего невозможно вырезать. Всё, без купюр, легло в канву моей жизни замысловатым узором.

Случаются дни, когда хочется написать большой подзамочный текст, где можно было бы пожаловаться и поплакаться всласть. Но у меня не получается. Во-первых, я не очень умею, а во-вторых, это желание потихоньку проходит, и я как-то справляюсь.
Это просто удивительно, какой запас прочности в человеке! Всё-таки нас создавали на века! Может, гвоздей из нас и не наделать, но проволоки накрутить можно не одну катушку.

Я помню, как проходили Великодние праздники в нашем доме, когда всем заправляла моя бабушка, когда все ещё были живы. Период подготовки был долгим: приводили в порядок дом и двор, мыли окна, красили забор, убирались в сарае, засаживали цветами палисадник.
Мне, ребёнку, всё казалось волшебством и сказкой, и немного игрой. Цветные пасхальные яйца, куличи всех размеров, церковные обряды…
Теперь бабушки давно нет, нет домика с палисадником, но мы делаем, что можем, что умеем. Мы просто проводники. Жизнь течёт сквозь нас голубой водой, прорастает тонкими ветвями, взрывается молодой листвой. Ничто не может остановить её, даже смерть.

Завтра в Иерусалиме сойдёт Благодатный огонь. Мы все переживаем особое время — каждый своё. Движется оно или нет, не так уж и важно. Пусть каждому (вне конфессий и контекстов) станет теплее и светлее, и праведнее.
Когда я смотрю, как ровно горит огонёк восковой свечи, поставленной к аналою, весь мой род стоит за моей спиной. И я выпрямляю спину.
И сердце моё полно любви и благодарности.