и ты давно,
не в возрасте Христа,
и не начать всё с чистого листа,
прислушаться —
внутри одно затишье,
осенний дождь стучит по крыше.
и поезд
встал в районе сорока,
и ты лежишь, считая облака,
до дна испив сомнений зелье,
с виском, простреленным похмельем.
промокший город гасит фонари,
где ни души —
сплошные пустыри,