Я — древность. Мы — древность. Пойми, дорогая, раз так —
нет смерти, лишь эра пройдёт, грунт податливый сплюснув.
В домах, поездах, на мостах —
в столицах и на местах —
дрожащую мякоть разумных малюток-моллюсков.
Цвет кожи и форму аппендикса наверняка,
и все наши трения, пьесы, ракеты, уколы заколок,
однажды по чёрточкам спила
известняка
пытливый попробует восстановить археолог.
Пока я по капелькам грязи куда-то иду,
в домах замерцало рождественски, пахнет елово.
И как в литосферном раю, в атмосферном аду
кипит, изливается жаркое долгое слово.