Клинопись постепенно перешла в лайкопись.

Поэзия и проза — неразъемные полушарии литературы.

-Фима, а вы читали Джека?
-Лондона?
-Та любого!

Человек-невидимка просто вынужден был расхаживать голым и очень страдал от обвинений в эксгибиционизме. Поэтому во время дождей или тумана часто прятался на болоте, чем очень расстраивал собаку Баскервилей. Бывало, сер Баскервиль услышит ее вой и скажет: «Вот и встретились два одиночества… Бедная собачка…»

«Унесённые ветром» — реально интересная книга для мужиков

Да, это не шутка! И пишу именно о книге (фильм — чисто женский и довольно прилично отличается от оригинала). Это сильно не сладкий любовный роман, а предельно серьёзное и откровенное произведение.

Итак, о чём на самом деле «Унесённые ветром»:

1. О гражданской войне в США — максимально ярко, жёстко и без прикрас, даже о том, как зарабатывались нереальные состояния и какую дичь творил Линкольн

2. О женской психологии эта книга расскаж…
… показать весь текст …

Я вовсе не противник книг, где описываются необычные люди в обычных ситуациях. Но как читателя и писателя меня гораздо больше интересуют обычные люди в необычных ситуациях.

Журналисты долго похлопывают тебя по спине в поисках места, куда бы воткнуть нож.

Классический треугольник (страсть, ревность, предательство) между чиновником РЖД и двумя зацеперами — Алексеем и Анной — заканчивается трагической гибелью последней на рельсах.

О ТЩЕСЛАВНЫХ КАВАЛЕРАХ — ПОЭТИЧЕСКИХ РАЗМЕРАХ
Раз явились кавалеры —
Стихотворные размеры,
Чтоб поспорить, чья папаха
Схожа с шапкой Мономаха:
Трон давно стоял пустой —
Без царя хоть волком вой.
Первым слушали Хорея.
- Я, — сказал он, не робея, —
Должен осчастливить трон.
Я талантлив и силён.
У меня акцент отменный.
Прямо в долю, как военный,
Слева я чеканю шаг.
… показать весь текст …

Литература — единственный предмет, который касается сердец.

Иногда Славка приходил к заключению, что безопасности в этом мире не бывает — ни для кого. А иногда ощущал такую полную, всепоглощающую безмятежность… словно становился неуязвимым и всемогущим, недосягаемым для зла и смерти. Какое-то очень древнее, языческое чувство подсказывало ему, что это нелогичное, необъяснимое умом божественное состояние и есть истинная его, Славки, суть. Отсюда он черпал свое бесстрашие и свой неистребимый оптимизм.

Небытие — самый светлый проблеск в человеческой жизни. Что происходит, когда человек просыпается ночью и испуганно думает, что пора на работу — а потом смотрит на часы и видит, что до утра еще далеко? Он испытывает счастье. Можно спать еще три часа! Почему он с таким облегчением валится на подушки? Да просто потому, что у него есть возможность исчезнуть еще на несколько часов. Перестать быть последовательностью этих истекающих болью «я». Но даже сон без сновидений не является свободой — это просто завод пружины перед новым рабочим днем на фабрике страдания.

Ни один человек в мире не может быть счастливее собственного тела. А человеческое тело несчастно по природе. Оно занято тем, что медленно умирает. У человека, даже здорового, почти всегда что-нибудь болит. Это, так сказать, верхняя граница счастья. Но можно быть значительно несчастнее своего тела — и это уникальное человеческое ноу-хау.

В литературе, в отличие от жизни, отрицательные персонажи интересней положительных. И для читателей, и для автора.

О СОДЕРЖАТЕЛЬНОСТИ ЛИТЕРАТУРЫ
Словесность есть сиюминутная
И вовсе, прямо скажем, зряшная,
Но самая незаменимая —
Словесность афоризмосодержащая.

Он любил чистоту, она была эмблемою его нрава. Но бывал доволен именно тогда, когда находил изъяны в чистоте и порядке, и, если их не оказывалось, втайне огорчался.

Я с вами брезгую общеньем,
Ведь для меня вы звук пустой,
А слог ужасен с униженьем,
Но говорите, как немой!
Не слышу мысли или смысла,
И слово крепкое на бой
Вы приготовили, со мной;
О Боже, как же вы никчемны!
Язык змеиный свой запрячьте,
За клеть из желтеньких зубов,
И вакуум в черепе продайте,
Вам будет лучше без шумов!
Спасибо скажете вы позже,
Когда научитесь гласить,
… показать весь текст …

Булгаков приступил к написанию «Мастера и Маргариты» в 1929 году. За семь лет до этого ему подарили книгу Александра Чаянова «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей». Ее главными героями были Сатана и студент по фамилии Булгаков. Они борются за душу любимой женщины. Студент, кстати, побеждает.

— Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты…

Когда бы Пушкина хранило ГПУ,
когда б НКВД стоял на страже,
подумать даже страшно, как ему
легко б писалось и дышалось даже!
Дантес бы на версту не подошёл,
не встретил бы его у Чёрной речки,
гласил бы милицейский протокол-
погиб при столкновении на встречке!
На Мойке бы царила тишина,
в квартире бы работала прослушка,
и знала бы Советская страна
о чём и не успел подумал Пушкин!
Какие бы поэмы родились!
Какие бы романсы зазвучали!
… показать весь текст …

Вот хочется когда-нибудь написать мемуары. Но где-то правду придется исказить, потому что стыдно, где-то преукрасить, потому что скучно. И теряется весь смысл в таком желании.