Надломлен дух и гонор робок
Внутри невольного аскета
Среди коробок для коробок
На дне с пакетами пакета.
Для мелких колб стоит кубышка,
В ней сохнет мышка. нет бы трешка,
А жизнь какашка и пустышка,
Когда вдруг точно, как матрёшка,
Тая стесненную сутулость
Полна лишь тем, что издержалась,
Сама в себе на ключ замкнулась,
Забилась, схлопнулась и сжалась,