Чтение романа — это тоже фильм. Но в отличии от экранизации, тут в главных ролях — клетки мозга.

Ты сказал… Что ЭТО проходит,
Ты шептал все ЭТО пройдет.
Вот закончилось ЭТО безумное лето,
И закончился ЭТОТ амурный роман.
Я тебя вспоминать и не буду,
Ты навряд ли забудешь меня.
Лишь останется толстая книга,
Книга памяти… книга горести, скорби, потерь.

«Чтобы понравиться другим, нужно говорить с ними о том, что приятно им и что занимает их, уклоняться от споров о предметах маловажных, редко задавать вопросы и ни в коем случае не дать им заподозрить, что можно быть разумней.»

Очень давно меня, шестилетнюю, пригласили на день рождения к соседскому мальчику. В семидесятые годы мы жили просто и лучшим подарком считали что? Конечно книгу. Не долго думая я забралась в родительский книжный шкаф, выбрала книжку поновее, старательно завернула ее в белую бумагу, приклеила цветочек и пошла. Соседка, мама именинника, пришла к моим родителям в тот же вечер на беседу с родителями… Только когда я стала взрослая, мама рассказала, что мой подарок «Климакс у мужчин» поверг всех в шок…

— А как же искусство? — Оно — болезнь.
— А любовь? — Иллюзия.
— А религия? — Распространенный суррогат веры.
— Вы скептик. — Ничуть! Ведь скептицизм — начало веры.
— Да кто же вы? — Определить — значит, ограничить…

Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея

Вечно с тобой одна и та же история. Тебе всё хочется разделить на белое и чёрное. Но мир устроен совсем не так. В нём нет ничего абсолютного.

«Господи, Ты дал мне любовь и изменил меня всего, и я теперь не могу поступать по-другому, как только идти на муку во спасение ближняго моего. Я стенаю, плачу, устрашаюсь, но не могу по-другому, ибо любовь Твоя ведет меня, и я не хочу разлучаться с нею…» — это одна из последних дневниковых записей отца Василия из книги «Буду верен словам до конца». Жизнеописание и наследие иеромонаха Василия (Рослякова): К двадцатилетию мученической кончины.
Эта книга знакомит нас с жизнью и духовным путем иеро…
… показать весь текст …

«Двое на одну» — моя книга о женщине с грудным ребёнком на руках и мужем на шее. Помимо семейных разборок и авторской философии, в книге масса полезных советов, как сидеть на шее жены, чтобы психические и физиологические функции её находились в меньшем напряжении.

—Моя душа хочет вискаря.
—Твоя душа просит вискаря с тех пор, как ты издал первый в своей жизни крик. Но глупые акушерки почему-то решили, что тебе нужна сиська.
—От сиськи я бы тоже сейчас не отказался.

Чем больше книг, тем меньше прописных истин в них.

Она прочитана мной, как неинтересная книга.

Что видишь, к тому и стремишься

На краю пропасти, у бревна, переброшенного на другой край, я замерла в оцепенении и страхе. Ветер больно бил по лицу и трепал одежду. Дрожали ноги и руки.
— Нужно перейти. — сказал проводник.
Взглянув вниз, я покачала головой:
— Нет. Я разобьюсь.
Перед глазами было мое окровавленое тело, без единой целой косточки, и вороны над ним.
— Да брось. — Улыбнулся проводник. — Я сотни раз переходил и ты сможешь. Только знаешь, не представляй себя разбитой о камни там вниз…
… показать весь текст …

— В каждой книге звучит музыка.
Понять, что хотел сказать автор, значит услышать эту музыку…
— А можно услышать, но не понять?
— Услышать музыку книги — значит понять её своим сердцем!

Множество книг делает нас невеждами.

Четвертый раз прочитала роман Одри Ниффенеггер «Жена путешественника во времени». На последних страницах строчки расплываются от слез. Першит в горле. Каждый раз читаю как первый.
Теперь у меня есть любимая книга.

— Зачем ты это вырвал последнюю страницу?
— Я всегда вырываю последнюю страницу из книги. Тогда ей не нужно кончаться. Я ненавижу концовки.

Я не по романам жила, не по книжкам, а по своей глупости.

Вы хотите сказать что он плохой поэт и то, что он публикует — не стихи? Но они же такие искренние! Ну и что что размера нет. И рифма не обязательна. Это белый стих. А что вы против мата? Я вот лично сама недавно была в книжном магазине и видела книгу в очень яркой супер обложке. Да, фамилия другая, но обложка то яркая!

Карфаген должен быть разрушен!
7533 лето от СМЗХ.

Их не вернёшь. Они ушли, как птицы.
Те, что Богом поцелованы, увы.
Они не прилетят, а нам молится,
Порою даже в душах жечь костры.

Их не вернёшь. Они как звезды.
Те, что освещают млечный путь.
Они нам никогда не скажут-поздно
И не позволят, жалко обмануть.

Их не вернёшь, и время быстротечно.
Бежит бродяга, лапы в кровь избив.
Как больно понимать, что жизнь не вечна.
Как сложно осознать, что здесь любим.

— Ты, говорят, женился? Как жена?
— Да ничего, только память у неё плохая.
— Что, всё забывает?
— Нет, всё помнит !