Ну что ж ты опечалился, камрад?
Сто грамм горючих закусив слезою
И разминая в пальцах «Беломор»,
Ты смотришь в точку, сам себе не рад,
Лицом темнея, как перед грозою,
И всё киваешь — докатился, мол!
Зарницы озаряют полумрак,
И кажется, что ты меняешь лица,
Дробясь и совмещаясь, как во сне:
То телогрейка на тебе, то фрак,
И грязный бинт, и алый бант в петлице,
Цилиндр… мундштук… разбитое пенсне…