Вся его жизнь — сплошной страх и ужас. По крайней мере, именно это читается во всей его позе:
— Жизнь — боль! — кричат голубые Зёмины глаза, и мы пугаемся.
Иногда, правда, злимся. Особенно мой муж. Потому что при виде моего мужа Зёма впадает в полную прострацию и замирает, не сводя с него глаз. Глаз, в которых плещется непередаваемый ужас. При том, что мой муж сроду его пальцем не тронул:
— Чего опять вытаращился, придурок?! — негромко и сердито ворчит муж, обходя Зёму по широкой дуге.
А громк…