Часто случается, что человек считает счастье далеким от себя, а оно неслышными шагами уже пришло к нему.

Он живо смекнул,
что она с придурью,
и, рассудив,
что для него
это сущий клад,
внезапно
и без памяти
в нее влюбился.

Для человека с разумением нет печали выше сознания, что он упустил время.

Тот, кто хочет быть здоровым, отчасти уже выздоравливает.

Ужасное начало будет вам тем же, чем для путников неприступная, крутая гора, за которой лежит прекрасная, чудная поляна, тем более нравящаяся им, чем более было труда при восхождении…

I

Амур мне петь велит. Пора настала.
Он в сердце, как в дому, провел лета.
Великолепье сердце мне связало,
Блеск ослепил; я не нашел щита,
Когда лучами душу пронизало
Сиянье глаз. Владеет мною та,
Что, ночь и день из слез и воздыханий
Сплетя, томит — вина моих терзаний.

II
Амур меня ведет и побуждает
В труде, что я отважился начать!
… показать весь текст …

Подобно тому как звезды в ясные ночи служат украшением неба, а цветы весной — украшением зеленых лугов, так блестки остроумия украшают приятные беседы.

…если тебе так не нравятся неприятные люди, как ты это говоришь, и ты желаешь жить весело, не глядись никогда в зеркало.

Угрозы — оружие тех, кто сам под угрозой.

От жизни каждый имеет ровно столько, сколько от неё берёт.

Просить совета есть величайшее доверие, какое один человек может оказать другому.

Лучше делать и раскаиваться, чем не делать и все равно раскаиваться.

Насмешка должна кусать как овца, а не как собака…

Как часто в жизни бывает, что человек считает себя самым несчастным человеком на свете, хотя на самом деле счастье уже давно рядом с ним — надо его только суметь заметить

Людей радуют не столько добрые, сколько дурные дела, особливо в тех случаях, когда они их не затрагивают.

…Однако, по воле того, кто, будучи сам бесконечен, установил незыблемый закон, согласно которому всё существующее на свете долженствует иметь конец, пламенная любовь моя, которую не в силах были угасить или хотя бы утишить ни моё стремление побороть её, ни дружеские увещания, ни боязнь позора, ни грозившая мне опасность, с течением времени сама собой сошла на нет, и теперь в душе моей осталось от неё лишь то блаженное чувство, какое она обыкновенно вызывает у людей, особенно далеко не заплывающих в бездны её вод, и насколько мучительной была она прежде, настолько же ныне, когда боль прошла, воспоминания о ней мне отрадны…