Первое, к чему побуждает одиночество, — это разобраться с самим собой
и со своим прошлым.

С того самого дня я перестал владеть собой. Эта женщина просочилась мне в кровь, наши нервы, придя во взаимодействие, напряглись, её женские клетки нуждались в активной силе моих мужских клеток, её душа испытывала потребность в моём интеллекте, который в свою очередь, стремился до краёв заполнить этот нежный сосуд. Но мы об этом ещё не подозревали. В этом и было всё дело.

Ненавижу тех, кто держит собак. Это трусы, у которых не хватает духу кусать людей самим.

Я могу в какой-то момент быть чересчур горячим, быть может, даже грубым, но никогда не буду вульгарным, могу убить, но не оскорбить, могу назвать вещи своими именами, но никогда не разрешу себе пошлого намёка, я сам придумываю свои шутки, которые рождаются вдруг, по воле случая, но никогда не цитирую оперетту или юмористические журналы.

— Что это?
— Горемыки из Пролива Стыда.
— Почему сегодня их стенанья сильнее обычного?
— Потому что здесь светит солнце, потому что здесь музыка, здесь танцы, здесь молодость!
И это усиливает их страдания.
— Мы должны освободить их!
— Попробуй! Однажды явился один освободитель, но его распяли на кресте.
— Кто?
— Праведники!

И как бы далеко мы не уехали, воспоминания всегда будут следовать рядом в багажном отсеке.

Когда государство начинает убивать, оно всегда называет себя Родиной.

Избыток сна утомляет, он превращается в муку, бессонница же способна довести тебя до истерики.

Я тоже начинаю ощущать неодолимую

потребность стать дикарем и сотворить

новый мир.