Мы в детстве были много откровенней.
- Что у тебя на завтрак? — Ничего.
- А у меня хлеб с маслом и вареньем.
Возьми немного хлеба моего…
Года прошли, и мы иными стали,
Теперь никто не спросит никого:
- Что у тебя на сердце? Уж не тьма ли?
Возьми немного света моего.

Любимая, стой, не клянись, все равно
Кого-то из нас утомит постоянство.
Но я тебя брошу, как птицу в пространство,
А ты меня бросишь, как камень в окно.

Станция Жизнь. Первозданный рассвет.
Звон колокольный, на яблонях — цвет.
Но утомленно бубнит проводник:
— Поторопитесь, стоим только миг.

Я поэт, я не гнусный обманщик,
Никогда не солгу, хоть убей:
Мой любимый цветок — одуванчик,
Мой любимый певец — воробей.

Не убивайся, человече,
Что еле движутся дела,
Что ненаглядная далече,
Что вьюга окна замела.
Пока в природе двоевластье
Чудной четы — добра и зла,
Исключено сплошное счастье,
Исключена сплошная мгла.

Блажен имеющий глаза
Не столько для газеты,
Но чтобы видеть небеса —
Закаты и рассветы.

Блажен, кто абсолютно глух
К фальцету скандалиста,
Зато имеет верный слух
Для Шумана и Листа.

Блажен, кому даны уста
Отнюдь не для ворчанья,
Но, как златые ворота,
Для мудрого молчанья.

За окошком вечер зимний.
Сорок третий год.
И стучит машинка «Зингер» —
Баба Оля шьёт.
Шьёт соседке-продавщице
Платье кимоно.
За работу будет пища —
Хлеб или пшено.
Слабо греет керосинка —
Пальцы сводит хлад.
Но стучит машинка «Зингер» —
Внуки есть хотят!
Крест. Могильные былинки.
Тьма средь ясных дней.
… показать весь текст …

Последней спичкою в зубах не ковыряют:
Промерзнут до костей — костер и разожгут.
Последние слова на ветер не бросают,
Последние слова для Бога берегут.

Нет, ты любовью не зови
То, что на самом деле было
Простым предчувствием любви:
Не замело, не ослепило.
Ведь на пустой осенний брег
И воду черную у брега
Сначала падает не снег,
А только слабый запах снега.

ВОЛШЕБНАЯ КНИГА ПРИРОДЫ

Набродиться летними лесами,
Лечь в траву, вздохнуть и замереть
И почти закрытыми глазами
В небо полуденное смотреть.
Ощущать цветов благоуханье
И лучей скользящее тепло.
Думать: это женское дыханье
Чудом в глушь лесную занесло.
И внимать земле и небосводу,
И, вернувшись в хмурое жилье,
Потерять, как женщину, природу,
Мучиться и сохнуть без нее.

ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ

Кто из нас о таком не мечтает,
Когда пьет в одиночку вино:
Вот сидит она, что-то читает
Или вяжет… Не все ли равно?
Тень заботы на личике смуглом.
Свет нездешних небес из-под век.
И в тугом животе полукруглом
Безымянный еще человек.

Мирный дворик.
Горький запах щепок.
Голуби воркуют без конца.
В ожерелье сереньких прищепок
Женщина спускается с крыльца.
Пронеслось на крыльях веретёшко —
То есть непоседа-стрекоза.
Золотая заспанная кошка
Трёт зеленоватые глаза.
У калитки вся в цвету калина,
А под ней — не молод и не стар —
Сапогом, прошедшим до Берлина,
Дядька раздувает самовар.

Все течет, но ничто измениться не может
Дорогая, сама посмотри:
До каких мелочей друг на друга похожи
Все апрели и все сентябри?

Дорогая, ты, верно заметила тоже,
Как по-прежнему бел этот свет.
Все течет, но ничто измениться не может —
Я люблю тебя — ты меня нет.

КРЫШИ
Скажите, вы любите крыши,
Пропахшие запахом звёзд?
Они, как усталые крылья,
Проделали тысячи вёрст.
А мы и не подозревали,
Что канув в снотворную тишь,
В таинственных странах бывали
При помощи машущих крыш.
И только большие поэты
Любуются их серебром,
Они-то и пишут сонеты
Оброненным крышей пером.

За что на свете женщин любят
Всего сильней и горячей?
За непослушные ли губы
Или за дымчатость очей?
А ты, отшельником отшельник,
Всю жизнь один. Кругом тайга.
Тебя дурманил пол волшебный
На репродукциях Дега.
О кружку с чаем руки грея,
В сторожке тесной и косой
Ты тосковал тоскою Грэя,
Еще не знавшего Ассоль…
Ты одинокий лист на ветке
Жалел за горькое житье…
… показать весь текст …

Чего ты только там не сочинила
В открытке — умоляя и грозя:
Ремонт, ветрянка… Как все это мило!
Я не дурак, я знаю — к вам нельзя.

Здесь, на земле, любовь зовется «шашни».
Зато уж там, на истинном суде,
Забыв об осторожности вчерашней,
При всех богах прижму тебя к себе.

Когда стихи не пишутся, когда
Вино не греет, женщина не дразнит
Своей походкой легкой — не беда,
Еще придет твой звездный час, твой праздник.
Сколь ни плотны бывают облака,
За ними где-то солнышко алеет.
Еще придет желанная строка,
И женщина себя не пожалеет,
Пригубь и пей, и выпей до глотка.
Беда непоправимая не та,
В которую мы встречных посвящаем,
А та, когда гранитная плита
Придавит грудь, — а мы не ощущаем.

Светолюбивы женщины. Они
Не могут пыль на стеклах окон видеть,
Им докучают пасмурные дни,
Их черным словом так легко обидеть.

И светоносны женщины. Нельзя
Представить даже, что за темень будет —
Исчезни вдруг их ясные глаза
И маленькие матовые груди.

Свет звезды, которой закатиться,
Ярок, торжествующ, небывал.
Белый лебедь, прежде чем разбиться,
Так поет, как в жизни не певал.
Что короче нашей жизни дивной?
Этим чувством нам и надо жить,
Чтобы было песней лебединой
Все, что мы успеем совершить!

СТИХИ О ВОЕННОМ ДЕТСТВЕ

1
Я из черного теста,
из пепла войны,
И стихи мои, как погорельцы, грустны.
Лишь закрою глаза,
и опять я — малец,
В неокрепшее темечко
метит свинец.
И несет почтальон
на потертом ремне
Безотцовщину черную
брату и мне.
… показать весь текст …