Женская улыбка — чудодейственный бальзам, от которого светлеют нахмуренные лица мужчин.

На свете не так много людей, в присутствии
которых можно плакать.

То, что тешит одного, может смертельно ранить другого.

Чувство юмора предполагает наличие некоего минимального оптимизма и печали одновременно.

1) Человек со стороны (каждый человек находится в этой позиции по отношению ко всем остальным) судит о положении другого иначе, чем тот, кого это непосредственно касается, — либо слишком мрачно, либо чересчур оптимистически, и так во всех случаях: будь то счастье или несчастье, любовная трагедия или творческая деградация.

2) Мгновения невозвратимы — их нельзя ни повторить, ни разделить с другими.

3) Вы обращаетесь с любовью, как с бенгальским огнём… а она — динамит.

4) Даже у тупоумия есть св…
… показать весь текст …

Не хотел бы я быть на месте женщины. Женщины всегда ждут… ждут… ждут… ждут…

Но он любил её вопреки всему, очень любил — и знал, что с этой женщиной он мог бы не только спать, но и говорить, говорить подолгу и часто, а как мало на свете женщин, с которыми можно не только спать, но и говорить обо всём.

Хорошо иметь дома свечи, Библию и немного виски, как у моряков, всегда готовых к бурям, ну и ещё карты, табак, вязальные спицы и шерсть для женщин, ибо у бури много воздуха, у дождя много воды, а ночь длинна. И потом, когда из-под окна высунется второй язык воды и сольётся с первым, когда по узкому языку игрушки медленно подплывут к окну, тогда хорошо проверить в Библии, точно ли бог давал обещание не устраивать второго потопа. Точно, давал. Значит, можно зажечь очередную свечу, закурить очередную сигарету, снова перетасовать колоду, снова разлить виски по рюмкам и всецело довериться шуму дождя, вою ветра и постукиванию спиц. Обещание-то дано.

Человек со стороны (каждый человек находится в этой позиции по отношению ко всем остальным) судит о положении другого иначе, чем тот, кого это непосредственно касается, — либо слишком мрачно, либо чересчур оптимистически, и так во всех случаях: будь то счастье или несчастье, любовная трагедия или творческая деградация.

«Когда Бог создавал время, — говорят ирландцы, — он создал его достаточно». Спору нет, это изречение столь же метко, сколь и достойно, чтобы над ним поразмыслить: если представить себе время как некую материю, которая отпущена нам на улаживание наших земных дел, то этой материи нам отпущено даже больше, чем нужно, потому что время всегда «терпит».

Моё состояние, которое некоторые критики характеризовали как «лирически-ироническую весёлость», скрывающую «горячее сердце», на самом деле было не чем иным, как холодным отчаянием, с каким я перевоплощался в марионетку; впрочем, плохо бывало, когда я терял нить и становился самим собой.

Раскаиваться в серьёзных проступках легче лёгкого: в политических ошибках, в супружеской измене, убийствах, антисемитизме, но кто может простить, кто может понять мелочи?

Я могу писать лишь для тех людей, которые меня интересуют; в этом смысле произведения то же, что и письма.

Она ничего не поняла, а я ненавижу разъяснять поэтические образы. Либо меня понимают сразу, либо нет. Толковать тексты не моя специальность.

А. Федотов — Охота

Охота. Всюду сборы, толки.
Собачий лай. В полях, в лесах.
Блестят и хлопают двустволки,
охотников повсюду страх.
Я на охоте две недели: и
ничего-с, яхташ пустой!
Да что ж мы дичью обеднели?
Нет, дичи страсть, запас большой.
Мне скажут: э, да полно, что ты,
стрелять не мастер, мой дружок?
Не правда-с, в обществе охоты
все говорят, что я стрелок.
… показать весь текст …

Люди продажные и грубые так часто любят честных и неподкупных.

«Тайна злодеяний заключена в мелочах. Легче лёгкого покаяться в чём-нибудь большом, будь то политическая ошибка, супружеская измена, убийство или антисемитизм… Но разве может человек простить, если он знает всё до мелочей?»

Убивать эстетов, понятно, лучше всего дорогими предметами искусства, чтобы, они возмущались таким святотатством.