Хочешь быть счастливым человеком — не ройся в своей памяти.

Критика — занятие бессмысленное: читать нужно не для того, чтобы понять других, а для того, чтобы понять себя.

За одну бессонную ночь узнаешь больше, чем за год сна.

1) Я никак не могу понять, принимаю ли я себя всерьез или нет. Трагедия отрешенности в том и состоит, что глубину ее невозможно измерить. Вы продвигаетесь в глубь пустыни, но никогда не знаете, в какой именно точке находитесь.

2) Открыв антологию религиозных текстов, я сразу напал на такое изречение Будды: «Ни один предмет не стоит того, чтобы его желать». Я тотчас же закрыл книгу, ибо что еще читать после этого?

3) Если бы я действовал в соответствии со своим первым побуждением, я бы только и…
… показать весь текст …

«В зоопарке все животные ведут себя пристойно, кроме обезьян. Чувствуется, что они уже без пяти минут люди…»

Какое безумие привязываться к людям и вещам, это ещё безумней, чем верить, что сможешь потом от них отвязаться. Желать отречения любой ценой и всегда оставаться лишь кандидатом в отрекшиеся!

Когда больна душа, ум вряд ли останется незатронутым.

Неповторимость любого существа неотрывна от его собственной манеры заблуждаться. Первейшая заповедь — невмешательство: пусть каждый живет и умирает, как считает нужным, словно ему выпало счастье не походить ни на кого, быть этаким священным идолом. Оставьте ближних такими, каковы они есть, и они ответят вам признательностью.
Так нет, вы хотите их счастья любой ценой? Тогда берегитесь.

По-настоящему мои места, моя родина — то небытие, которое, как у мистиков, раньше Бога.

Слушать дождь — само по себе занятие. Не понимаю, зачем думать о чем-то еще.

По-настоящему чувствуешь, что у тебя есть «душа», только когда слушаешь музыку.

Никогда не соглашайся с толпой. Даже если она права.

Если время от времени нас соблазняет вера, то лишь потому, что она предлагает иной вид смирения: все же лучше оказаться в зависимости от Бога, нежели от человекообразного существа.

По мере того, как слабеет память, похвалы, которые нам когда-то расточали, стираются, а проклятия остаются. И это справедливо: похвалы редко бывали заслуженными, тогда как проклятия бросают некоторый свет на то, чего раньше мы о себе не знали.

То, что я знаю, убивает то, чего я хочу.

Жизнь, более или менее, состоит из скуки, хотя именно в состоянии скуки, больше того — благодаря этому состоянию, понимаешь, чего она вправду стоит. Как только скука закрадывается в вас, как только вы склоняетесь перед ее незримым господством, все остальное теряет смысл. То же самое можно сказать про боль. Конечно. Только боль сосредоточена, а скука это мучение, которое не гнездится нигде, которое ни на чем не держится, которое неуловимо и пожирает изнутри. Чистейший пример распада, действия которого не чувствуешь, но который понемногу превращает вас в развалину, не вызывающую интереса у других, да, в общем, и у вас самого.

Если мы плачем без всякого повода, это признак того, что мы все поняли.

Безразличие — вот идеал одержимого.

Ощущения ложными не бывают.

Бывает, человек, сам по себе ничего не значащий, приобретает ценность за счет того, что пережил и прочувствовал. Но кое-кто не способен даже подняться до уровня своих чувств.