Человеку нужно два года, чтобы научиться говорить, и шестьдесят лет, чтобы научиться держать язык за зубами.

Существует три класса людей: сытые, голодные и ненасытные.

Злость есть кратковременное помешательство.

Лучший способ поклонения Высшему Существу — это хорошо относиться к другим его созданиям.

В настоящей победе — большая радость, но и поражений своих я ни за что не отдам.

. От великого до смешного один только шаг, но от смешного к великому возврата нет.

Невежество поощряется, дабы народ не мог узнать, где причина его страданий.

«…никто никогда не лжёт во сне. Ведь так?»
Когда разум спит, фантазия в сонных грезах порождает чудовищ, но в сочетании с разумом фантазия становится матерью искусств и всех их чудесных творений.

В любом положении нужно быть вежливым, умная вежливость приносит проценты.

Страдание только сильного делают сильнее, слабого же оно делает еще слабее.

Скромный мир лучше пышных побед.

Чувствительная душа — это роковой дар небес. Тот, кто наделен ею, становится игрушкой стихии.

Искусство — ничто, если оно не преображает людей.

Фашизм в своей начальной стадии обречён на успех, потому что он возбуждает в человеке скотские чувства, а человек — это животное. Но в конечном итоге фашизм обречен на провал, потому что человек — животное разумное.

«Мало кто понимает, что не мы идём по жизни, а нас ведут по ней.»

Всему, что они могут дать, эти люди Запада, — их технике, их логике, можно научиться. А чему не научишься — это восточной силе видения, святости Востока. Народ и Бог, человек и Бог едины. Но это незримый Бог: Его нельзя увидеть, вере в Него нельзя научить.

Те, кто утверждает, что идея может пробить себе путь без насилия, — фантазеры. Справедливый порядок на земле не установишь без насилия. Группы людей, заинтересованные в несправедливом порядке, не сдадутся, пока их не сломят силой.

До войны… все мы думали, что человек труслив. Это был один из многих наших предрассудков. Во время войны мы убедились в обратном. Победить естественную трусость человека совсем не трудно. Надо только знать, как к нему подойти. Приказать построже да вдобавок поднести водки, и он покорно и просто пойдет на смерть. Чего он боится больше смерти — это правды. Тепленькая ложь ему приятна, в нее он кутается, за нее изо всех сил цепляется; с ложью ему труднее расстаться, чем со страхом смерти… Если же о…
… показать весь текст …

Дерево ведь не умирает, даже когда стоит зимой без листьев. Нет ничего мучительнее, но и ничего блаженнее, чем после оцепенения возвратиться к жизни.

Кто сам понимает своё безумие, тот разумнее большинства людей.