Всякий раз, когда ей доводилось видеть его, истерично откупорившего бутыль Bacardi, грозящего спрыгнуть с моста, нанюхаться аммиачных паров, просунуть голову в петлю (с очередным случаем способов становилось все больше и больше), в общем, лишить себя всеми путями права на жизнь, каждый раз (их число уже приближалось к десяти, если ей не изменяла память) этот человек, с растертыми соплями и жалким видом, орущий о разбитом вдребезги сердце и потери смысла бытия, вызывал у нее смутные воспоминания о стакане, стоящем на журнальном столике. Как-то она давно имела неосторожность его разбить. В ее судьбе было еще много таких стаканов, в судьбе стакана — она одна, разбившая его единожды. Это потом уже на осколках остаются царапины, трещины, стеклянный порошок. но разбить можно только единожды.