Он стрелялся на дуэли с Гумилевым и заступался за Мандельштама. Писал стихи, рисовал пейзажи, переводил с французского. Подарил свой прекрасный дом в Коктебеле Союзу Писателей, превратив его в дом творчества.

А его маму предупреждали в школе: «Сударыня, мы, конечно, вашего сына примем, но должен вас предупредить, что идиотов мы исправить не можем». Спасибо, что не исправили Максимилиана Волошина.

В начале дружбы я часто на этом с ним сшибалась, расшибалась — о его неуязвимую мягкость. Уже без улыбки и как всегда, когда был взволнован, подымая указательный палец, даже им грозя:
— Ты не понимаешь, Марина. Это совсем другой человек, чем ты, у него и для него иная мера. И по-своему он совершенно прав — так же, как ты — по-своему.
Вот это «прав по-своему» было первоосновой его жизни с людьми. Это не было ни мало-, ни равно-душие, утверждаю. Не малодушие, потому что всего, что в нем было, было…
… показать весь текст …