Так, Никифоров Петр Сергеевич. 1965 года рождения. Прописка московская. Ну что ж, добро пожаловать, товарищи, в пансионат «Советский»! — Милиционер на входе отдал честь поднимая шлагбаум. Петр Сергеевич нажал на газ, и его Форд-Мондео плавно въехал на территорию пансионата.
— Ой, Петя, гляди, какие голубые ели. И снег белый-белый. Прямо как тогда. В нашей молодости, — жена Петра Сергеевича Зоя схватила его в избытке чувств за локоть. — Спасибо, дорогой, что ты купил нам сюда путевку. Новый Год встретим теперь как положено. С «Советским шампанским» под Муслима Магомаева!
По крайней мере, так было написано в рекламном проспекте, который Петр Сергеевич вырезал из газеты «Правда» неделю назад. Проспект обещал новогодний отдых точь-в-точь как в старые добрые времена. Путевка стоила недешево, но жена, как только узнала о такой возможности, то тут же заявила:
— Новый Год встречаем только там. Никаких денег не жалко, чтобы снова оказаться в нашей молодости.
«Еще бы и самим при этом помолодеть», — подумал Петр Сергеевич, но ничего жене не сказал и путевку купил. Благо зять Леша, как раз под Новый Год, прислал из-за границы большой перевод. Путевка была на три дня. 31 декабря заезд. 2 января можно было собираться обратно домой. В столицу.
В номере, открытом железным ключом с огромной биркой, стояла большая 2-спальная железная кровать, две тумбочки по ее краям и огромный платяной шкаф. Да, еще в центре номера висела пятирожковая люстра, а в углу спрятался холодильник.
— Ой, Петя. Гляди. ЗИЛ. Как в нашем детстве. Точь-в точь!
— И в туалете вместо пипифакса газеты, — добавил Петр Сергеевич осматривая обстановку номера, от которой уже, надо признаться, давно отвык. — Что-то телевизора не вижу. Новый Год без телевизора как-то не хочется встречать.
— Да вот же он. «Горизонт». Точь-в-точь, как у нас был. Ты помнишь?
Петр Сергеевич помнил все. Все только хорошее. Все плохое помнить ему не хотелось.
— Все-таки с газетами — это перебор, — недовольно сказал он. За такие-то деньги!
— Да ладно тебе, — беззаботно ответила жена. — Всего три дня. Прикольно даже. — Ой, и шампуня в ванной нет. И полотенце только одно. Вафельное.
Но все бытовые неприятности были забыты в ресторане пансионата. Ресторан был украшен точь-в-точь как в фильме «Каранавальная ночь». По залу бойко сновали такие же официантки в чепчиках и фартучках. Столы буквально ломились от снеди и горячительных напитков.
— Ой, Петя, смотри. Икра черная. И балычок. И сервелатик.
— И водочка. «Столичная», — добавил довольный Петр Сергеевич. Все точь-в-точь как тогда!
А потом началась концертная программа. Пели и Муслим Магомаем, и Эдита Пьеха, и Алла Пугачева, и ансамбль «Самоцветы». Было понятно, что это все это — загримированные артисты, которые выступали под фонограммы. Но все равно было очень приятно. Петр Сергеевич расслабился и отдался воспоминаниям. Молодость. Питер. Институт. Первые поцелуи. С Машей. Или Верой. Или Надей. Не важно. Уже не важно. Потом прозвучали куранты, Дед Мороз поздравил всех с наступающим и зазвучал Гимн Советского Союза.
Весь зал поднялся и пел так громко, что на улице недовольно принялись каркать вороны. Но их, конечно же, никто не слышал.
Такого духовного подъема и такого духовного единения Петр Сергеевич не ощущал уже давно. Очень давно. И это было просто великолепно!
Наутро, после завтрака, Петр Сергеевич и Зоя пошли на лыжную прогулку. Лыжи выдали в пункте проката. Деревянные и намазанные для скольжения свечкой.
— Все как тогда. Все точь-в-точь, — радостно объявила жена, и они пошли по лыжне радуясь окружающим просторам, березкам и замерзшим ручейкам. Затем был обед. На обед подавали постные щи и котлеты по-киевски. Но в атмосфере праздника произошли какие-то невидимые пока изменения. Какое-то непонятное напряжение буквально витало в воздухе. Люди, сидевшие за столами уже радостно не улыбали и не шутили, а каждый буквально уставился в свою тарелку.
— Что, что случилось, — негромко спросил жену Петр Сергеевич. — Ты же тоже чувствуешь, что что-то случилось?
— Да, — ответила жена шепотом. — Я уже давно за всеми наблюдаю. Сейчас пойду к метрдотелю и все узнаю.
Зоя вытерла губы салфеткой и пошла к мужчине в белом костюме с черной бабочкой. Поговорив с ним несколько минут, вернулась очень взволнованная.
— Смидовичей арестовали, — сказали она негромко Петру Сергеевичу и показала глазами на соседний столик. И действительно, за тем столиком никого не было, хотя раньше там сидела вполне себе интеллигентая пара.
— За что, — удивился Петр Сергеевич. — И кто они такие, эти Смидовичи?
— Не знаю точно. Но говорят, что толи японские, толи немецкие шпиены.
— Зоя, очнись. Откуда в наше время взяться немецким шпионам? На дворе 21 век!
— А я почем знаю. За что купила, за то и продаю. Ой, не нравится мне все это.
— Нравится, не нравится. Раз арестовали, значит было за что, — решительно сказал Петр Сергеевич. Но голос его в этот момент предательски дрогнул.
— Петя, ты теперь в нашем номере поосторожнее говори про газеты в туалете. И что холодильник дребезжит, когда включается. И что свет мигает, — попросила Зоя. — А то мало ли что. Вдруг там прослушка стоит.
— Ну какая там прослушка, — рассердился Петр Сергеевич, наливая себе для храбрости водки в рюмку. — Впрочем…
— Петя, давай отсюда уедем пока не поздно, — жалобно сказала Зоя. — Я боюсь. Я вправду очень боюсь.
Петр Сергеевич долго колебался, но потом, вспомнив рассказы отца и деда, решился. Они быстро собрали чемоданы, погрузили их в автомобиль и выехали из пансионата. Но на КПП их остановили. Там теперь, вместо молоденького, приветливого милиционера, сидел человек в форме сержанта НКВД.
— Вы куда, товарищи?
— Нам срочно надо вернуться в Москву. Дочка заболела, — соврал ему Петр Сергеевич с тоской понимая, что ему вряд ли поверят.
— Не положено. Сейчас идут следственные действия, и никого выпускать не велено. Возвращайтесь, граждане, в пансионат. И отдыхайте, отдыхайте.
Возле КПП стояла машина с надписью «ХЛЕБ».
— Ой, — сказала Зоя. — Все точь-в-точь как тогда. Петя, может, мы спим. Может, нам все это снится?
— Уходить нам надо, Зоя, отсюдова, — мрачно ответил Петр Сергеевич. — На машине не прорваться. Будем уходить на лыжах. Как пастор Шлаг в Мгновениях.
Но пункт проката был закрыт. Причем, не просто закрыт. Опечатан. И супругам ничего не оставалось делать как идти на ужин. Их путь проходил через баню с бассейном. И тут Зоя услышала чьи-то крики.
— Погоди-ка, Петя. Дай я посмотрю.
Зоя, переваливаясь через сугробы, подошла к окну бани и буквально через несколько секунд побежала прочь.
— Петя, там человек на стуле. Весь в крови. И вот так головой трясет все время, — жена показала как. — И что-то мне показалось, что это тот самый Смидович.
Петр Сергеевич перекрестился:
— Ты знаешь, Зоя. Давай сделаем вид, что мы ничего не знаем. Завтра заканчивается наша путевка, и мы как-то отсюда обязательно выберемся.
Но судьба им приготовила еще один сюрприз. На ужине было все как обычно. Оркестр играл «Рио-Рита», официантки были все на месте, метрдотель раздавал им указания. Но кроме Петра Сергеевича и Зои в зале больше никого не было. Как будто все гости пансионата из огромного зала ресторана куда-то исчезли. Испарились. Хотя столики были накрыты, на них стояли зажженные свечки, а в бокалы было налито шампанское.
— Петя, их всех арестовали, — сказала мужу Зоя. — И, может быть уже расстреляли. И нас сейчас арестуют и расстреляют. За что только, Петя? За что!
Петр Сергеевич знал, что в трудные жизненные ситуация женщина просто обязана взять себя в твердые мужские руки и, поэтому, пригласил жену на танец. Они медленно кружились под звуки «Рио-риты» и напряженно всматривались по сторонам. И тут со стороны сцены к ним двинулись три человека, одетые в потертые пиджаки с большим лацканами.
— Это все, Зоя, — пробормотал заплетающимся языком Петр Сергеевич. — Это конец. Прости меня за все, Зоя. За то, что прятал от тебя заначки. За то, что изменил в 87. За то, что называл тебя иногда полной дурой.
И тут включился свет, в зал буквально ворвались какие-то люди, и все они кричали: Розыгрыш, розыгрыш!
Хлопали пробками бутылки шампанского, кто-то восторженно тормошил Петра Сергеевича и что-то пытался ему рассказать. А Зою обнимал окроваленный Смидович. «Розыгрыш, — подумал изумленный Петр Сергеевич и потерял сознание.
Очнулся он уже в своем номере. Но там произошли совершенно изумительные изменения. Вместо железной кровати стояла кровать из испанского дуба с ортопедическим матрасом. Вместо холодильника «ЗИЛ» современный «SHARP». Вместо огромного платяного шкафа итальянская мебель…
— Где я, — тихо спросил Петр Сергеевич, разглядев в мягком кресле жену, вяжущую носки под тихую песню Джо Дассена. — Где я?
— Как где, Петя. В пансионате «Советский». Нам тут продлили путевку на три дня. Пока ты не оклемаешься.
— А что это было, Зоя?
— Что, что, вот бери и читай, — жена протянула Петру Сергеевичу какую-то бумагу из корзинки с бутылками дорогого импортного алкоголя и красными розами.
Петр Сергеевич надел дрожащей рукой очки, и принялся читать:
«Дорогие наши Папа и Мама. Поздравляю вас с наступившим Новым Годом! Надеюсь, что мой сюрприз вас порадовал. Зная вашу любовь к прошлому, я и устроил этот розыгрыш. Начиная с объявления в газете. Уверен, вы зла на меня не держите и вам все понравилось!
Ваш любимый зять Леша.
P. S. А деньги на все это я здесь заработал. Пишу программы в Силиконовой долине. Всем привет!
Петр Сергеевич положил письмо себе на грудь и тихо вздохнул:
— Зачем, зачем я рассказал тебе, Зоя, про этот 87 год?
А Зоя, заканчивая вязать пятку, ответила:
— Да я и так обо всем знала. Эх, Петя, Петя. Ну и дураки мы с тобой. Ну и дураки…