Ложимся в чужую воду, стоим на своем песке.
Предсказываем погоду по волнам на потолке,
по бурям — в пустом стакане, по засухам слов — во рту.
Никто никого не станет угадывать за версту.
Никто никого не будет рукой выбирать со дна.
Посмотришь — как будто люди.
Послушаешь — тишина.
У многих сдавали нервы. Но вовсе не потому
Кому-то придётся первым глаза открывать во тьму,
Где бесятся боль и жалость — от голода и тоски.
Чужая вода, казалось.
Казалось, свои пески.
Не мы обретаем в плоти, но плоть обретает в нас —
Того, кто стоит напротив
и не опускает глаз.