В краю лесном отраду нёс родник,
Всегда готов спасти в беде кого-то.
В низинах же, скрывая мутный лик,
Дышало смрадом ветхое болото.
И роднику по праву было жаль:
Любви живой болото не имело,
Но, источая томную печаль,
В самом себе замкнувшись, зеленело.
А для болота был родник смешон —
В стремленье вод, где жертва без награды,
Где труд «малейшей радости» лишён:
Ни тишины, ни тучности, ни смрада.